Изюмка

«А вот можно вас спросить, Лева, – осторожно начал он. – А вот мог бы такой мальчик, как я, заработать деньги?» – «Зачем тебе деньги, мальчик? – безучастно откликнулся Лева. – Они ничего не решают…» – «Ну это как когда,» – уклончиво возразил Изюмка. – «Сколько тебе надо-то?» – спросил Лева и сунул руку в карман куртки. Изюмка отрицательно помотал головой: «Мне много надо. И заработать.» – «Сколько?» – «Восемьдесят рублей,» – запнувшись, сказал Изюмка и сглотнул слюну. – «Да, – согласился Лева. – Тут думать надо.» – И задумался. А у Изюмки отлегло от сердца. Он почему-то сразу поверил, что Лева сумеет ему помочь, и заранее преисполнился к нему теплой благодарностью. – «И не спросил, зачем мне,» – радостно думал Изюмка. Всю дорогу его мучила мысль, как он будет отвечать на этот вопрос.

Лева поднял голову и прихлопнул ладонями по столу. – «Значит, так!» – сказал он. Темно-карие глаза его не были больше ни пустыми, ни тусклыми. В них был живой интерес к предстоящему делу. Заметив в Леве эту перемену, Изюмка обрадовался за себя и за него тоже. – «Ты не боишься лошадей?» – спросил Лева. – «Нет, что вы!» – Изюмка даже слегка обиделся. Как это лошадей можно бояться! Они же такие умные и добрые.

«Вот и отлично… Понимаешь, мальчик, я придумал такую штуку. Я седлаю Звездочку, она у нас самая смирная, и вывожу ее к воротам. А ты будешь катать на ней малышей. По дорожке. Туда и обратно. Пони стоит 15 копеек. Лошадь больше, и к тому же катание индивидуальное. Поэтому ты будешь брать… ну, предположим, по 50 копеек… Сегодня у нас четверг. Завтра попробуем, а в субботу-воскресенье будет народ и, я думаю, ты свои 80 рублей заработаешь… Понимаешь мою мысль?» – Понимаю, понимаю, – радостно закивал Изюмка. Левина мысль ему очень нравилась. – А как они узнают, что я их катаю, а не просто так… ну, гуляю… – Лева на секунду задумался и тут же решил и эту задачу: «А мы объявление на щите напишем. Так и так: катание на лошади, стоимость такая-то. Понимаешь?» – Изюмка снова кивнул и засмеялся от полноты чувств: «Какой вы умный, Лева! Я не знал – как, и никто не знал, а вы сразу все придумали!» – «Да уж, умнее некуда!» – усмехнулся Лева, но Изюмка видел, что ему приятно.

На следующий день Изюмка сразу побежал к Леве. Лева заулыбался ему навстречу и с гордостью показал уже готовый плакат, написанный красной масляной краской на обороте фанерного листа с предупреждением: «посторонним вход воспрещен!». Внизу, под объявлением, Лева нарисовал смешную красную лошадь с задранным кверху хвостом. – «Здорово!» – восхитился Изюмка.

Они вместе оседлали Звездочку (Изюмка подавал Леве разные вещи с незнакомыми, но очень красивыми названиями). А потом Изюмка покормил ее булкой и сахаром, чтобы она к нему привыкла.

«Ну, поехали!» – сказал Лева и отошел в сторону. Изюмка потрепал Звездочку по теплой морде, выпрямился и изобразил на лице бодрую улыбку. Люди, проходящие мимо, равнодушно или с удивлением оглядывали маленького мальчика, держащего в поводу коренастую мохноногую лошадку, но не останавливались. Лева, прислонившись к тополю, насвистывал: «Кавалергарда век не долог…»

Изюмкина улыбка начала уже тускнеть, когда вышедший из проходной зоопарка малыш потянул свою дородную маму прямиком к Звездочке. – «Мама! Я хочу теперь на этой, на большой лошадке покататься!» – требовательно пропищал он, и Изюмка понял, что он только что катался на пони. – «Ну хватит тебе, хватит…» – попробовала урезонить его мать, но мальчик топнул толстенькой ножкой, обутой в дутый сапожок, и повторил: «Хочу!» – Мама опасливо взглянула на Звездочку и недоверчиво – на Изюмку. – «А она не сбросит?» – подозрительно спросила она.

«Самая смирная лошадь на свете!» – бойко ответил проинструктированный Левой Изюмка. – «Ну смотри… А куда катаешь-то?»

«Вон, до конца аллеи и назад.» – Мама взглянула на свое чадо и, вздохнув, подхватила его подмышки. – «Ладно, держи ее, я его закину… Садись, садись, Миша, и не елозь, пожалуйста, за повод держи… Вот так!» – Гордый собой, Миша утвердился в седле, Изюмка подобрал поводья и прищелкнул языком, как учил его Лева. Звездочка послушно тронулась с места. Мама шла рядом и бросала на Мишу тревожные и любящие взгляды.

Когда они вернулись и довольный Миша сполз с седла прямо в объятия мамы, возле объявления уже стояло три человека – усатый важный дядя с маленькой белокурой дочкой и тоненькая голенастая девочка в клетчатом пальто, года на три старше Изюмки. – «Ты, что ли, катаешь?» – удивился папа. – «Да, я! – важно подтвердил Изюмка и, достав левин кошелек, добавил. – 50 копеек.» – «Обдираловка!» – проворчал папа, вытаскивая бумажник, а клетчатая девочка разжала кулак и протянула Изюмке три влажные монетки. – «Пятнадцать, пятнадцать да еще двадцать – это сколько же будет? – подумал Изюмка и мысленно махнул рукой. – А ладно! Авось не обманут!» – «Садись!» – сказал он девочке, ссыпая монетки в кошелек, но тут вмешался папа: «Позвольте, мы раньше стояли!» – решительно сказал он, взгромоздил на седло дочку и протянул Изюмке зеленую трешку.