К островам Индийского океана

Впервые довелось нам увидеть новый «Витязь» в Новороссийске: пришвартованный неподалеку от городской набережной, он казался высоким и легким, горные гряды просматривались ниже бортовых надстроек. Изящный, нарядный и компактный, водоизмещением пять тысяч семьсот тонн, оснащенный новейшим комплексом океанологической техники — от простых черпаков до вычислительного центра и гипербарической камеры на борту. Четвертым по счету суждено этому судну носить славное имя «Витязь». Предшественник его, ветеран научного флота, проплавал под вымпелом Академии наук СССР более тридцати лет. На корвете под тем же названием плыл русский путешественник и ученый Николай Николаевич Миклухо-Маклай, совершал кругосветное путешествие адмирал Макаров.

— Группе высадки на «Витязь» спуститься к штормтрапу со спасательными поясами!

Спешат визитеры навстречу друг другу, пестрые пятна одежд, веселый говорок, шутки, праздничное настроение. А мы, добровольно отказавшись от поездки, лихорадочно пишем, стремясь с разных точек запечатлеть на холстах недолгую встречу.

Неподалеку в нарядной праздничной блузке, опершись о белый корабельный бортик, задумалась о чем-то инженер-картограф Буданова, коротко остриженные, тронутые сединой волосы шевелит ветерок.

— Лилия Яковлевна! А вы что не на «Витязе»?

— Да так…

— А все-таки?

— Я тот, старый, «Витязь» вспоминаю, предшественника этого корабля. Многое в моей жизни было с ним связано, много плавать на нем довелось.

Сложная профессия у Будановой, более тридцати лет работает она в Институте океанологии, изучает рельеф морского дна. Это ее руки создают батиметрические, геоморфологические, физико-географические и другие карты. Не гаснет ночами свет в лаборатории, где ведется эхолотный промер, звуковым сигналом, эхолот-самописец «прощупывает» дно высокими частотами. Отраженный поверхностью дна, возвращается эхо-звук обратно, четкой линией ложится на эхограмме зафиксированный пером самописца.

Каждые четыре часа сменяются операторы у эхолота, при ведении эхопромера производится экспресс-обработка данных, рисуется профиль дна, составляется подробная батиметрическая карта и по горячему следу передается начальникам отрядов. Карта нужна всем, в том числе командирам подводных аппаратов.

— Лилия Яковлевна, а почему вы избрали именно эту специальность?

— Трудно сказать. С детства бредила морем, правда, еще рисовать любила. В школе дружила с мальчиками, они тоже мечтали стать и стали впоследствии моряками. Мне всегда хотелось составлять морские карты, наверное, удалось соединить обе свои привязанности — «рисую» морские карты. А может быть, любовь к морю я получила в наследство от родителей, предки которых были исконными моряками на Балтике.

Свыше миллиона морских миль было пройдено старым «Витязем», сделано почти восемь тысяч научных станций, обнаружены новые подводные хребты. Ему принадлежит честь открытия глубин Марианской впадины. Маршруты легендарного корабля густой сетью покрывают водные пространства Тихого и Индийского океанов. Верой и правдой послужил этот замечательный корабль науке.

В славной его истории есть и частица труда Будановой, более тридцати лет занятой любимым делом. Люди крепче кораблей.

Возвращается последняя шлюпка с «Витязя», перевозя оборудование — тросы, буй, приборы. Только что шумевшие на нашем борту гости уже дома. Снова долгие гудки, на этот раз прощальные, и корабли расходятся, каждый своим курсом. Один — из антарктического рейса на родину, другой — в Индийский океан, к Сейшельским островам, в намеченный район работ возле подводной возвышенности «Экватор».

Плахова

— Вы не хотели бы пойти с нами на шлюпке?

В каюту входит загоревший во время «дельфиньих бдений» Белькович. Вопрос поставлен по-джентльменски. Но по любому часовому поясу давно полдень. Солнце в зените, жжет через одежду, находясь на палубе, выискиваешь тень. Уже сутки прошли после встречи с «Витязем», «Курчатов» вышел в открытый океан, где, упираясь в горизонт, гоняются друг за другом темно-синие валы.

Сегодня подальше от корабля уйдет группа биоакустики. Хорошо бы открытый океан пощупать рукой. Опытные моряки доверительно сообщают, что быть в шлюпке и на борту пятиэтажного корабля — не одно и то же.

И я приношу в жертву художника Алексеева — должен же хоть один из нас познакомиться с океаном вблизи.

— На шлюпке? Обязательно. С вами пойдет Алексеев.

Вскоре скинер объявляет посадку. Шестеро членов отряда биоакустики во главе с Бельковичем спускаются по штормтрапу. Зрелище живописное: головы и шеи обмотаны махровыми полотенцами, поперек груди пробковые жилеты. А вот и мой муж, едва видимый в спасательном приспособлении, висит на последней ступеньке веревочной лестницы, именуемой штормтрапом.

Слабые мои сожаления, что я добровольно отказалась от прекрасной прогулки, мгновенно улетучиваются, как только волна, уловив момент, вскидывает на холку шлюп, перекладывая его с боку на бок. Оставляя шлейф кипящей воды, описывает он дугу, уходя в яростную синеву.