К реке. Путешествие под поверхностью

На нашей планете жилье никому не предоставляется насовсем. Это не входит в условия сделки. И хотя мне известно не больше, чем Беде Достопочтенному, бьюсь о заклад, что на том свете нас не ожидают залитые солнцем поля; даже если туда занесет нелегкая, то поймешь как воин Ахилл: лучше уж быть последним поденщиком на земле, чем повелителем мертвых. Такова уж наша быстротекущая жизнь, и между тьмой и тьмой полуденный свет освещает реальные увядшие цветы, притулившиеся на известняке, а за гребнем холма — накатывающие буруны Ла-Манша, которым небеса одолжили свой лазурный окрас, цвет земного рая, если верить Дереку Джармену и его фильму «Блю».

Самолет лейтенанта Экери после крушения

VIII

спасение

На обочине дороги на Пиддинго лежала крыса с лапками, аккуратно поджатыми под подбородок. Должно быть, подумала я, склоняясь над тушкой, ее убили совсем недавно, хотя я не заметила ни единого ушиба. Крыса казалась здоровой, ее шкурка лоснилась, черные, уже незрячие глазки подергивала поволока. Через несколько метров я заметила вторую, изрядно растерзанную и покрытую копотью. Обе крысы выглядели просто гигантскими, быть может, они состояли в родстве и первая, лоснящаяся, погибла, скорбя на могиле родителя или супруга, хотя более вероятно, что она лакомилась трупом, когда из-за угла выскочил автомобиль и двинул ее так, что она пролетела чуть ли не метр.

Я свернула на дорожку, ведущую к реке, обогнула деревню и вышла к местной лодочной мастерской. Перед ней в шезлонге восседал старик в голубой рубашке и ел сэндвич из пластиковой коробки. Подойдя поближе, я услышала, как он сказал: «Кефаль. Мне кажется, она питается илом». Его слова были обращены к парочке, стоящей чуть поодаль от воды, и, когда я шла мимо, другой старик рассмеялся и ответил: «Ты ее ловил, когда мной еще здесь и не пахло». Они немного помолчали и по-свойски принялись обмениваться рыбацкими премудростями, степенно, с расстановками, как это делают пожилые люди, вместе коротающие время. Я не расслышала всего, что они говорили, до меня долетали лишь отдельные слова и обрывки фраз. Вот первый старик насадил на крючок наживку и забросил удочку в спокойную воду. «Я ловил окуня. Взял… — неразборчиво, — и поймал кефаль на мушку. Это было в Беддингэме, на тамошней реке. — В Беддингэм-Рич? — Ага, я иногда ловлю на мушку мелкого окуня. Ни разу не попался приличный в этой реке. Хотя сегодня мы опробовали мякиш. Обычно я беру белые личинки». Тут вмешалась женщина, глуповато рассмеявшись, и пара откланялась, бросив: «До скорого», и вместе с удочками двинулась вверх по тропинке.

Над головой плыли бледные облака, слепленные, точно затвердевшие шарики мороженого, а я все выглядывала дождевые тучи. О Пиддинго есть забавная загадка, она вертелась у меня на языке. Что-то насчет сорок. Точно, вот оно. Они подковывают сорок, ловят на удочку лунный свет и вывешивают сушиться пруды. На самом деле, пестрые сороки — это местный скот, вывешивать сушиться пруды — изготовлять побелку из мела, а удить удочкой лунный свет — отсылка к отговорке, к которой прибегали местные, когда у них находили контрабанду. Есть и более развернутый вариант: акцизные чиновники поймали пастуха, когда он вытаскивал бочонки с ворованным бренди из какого-то водоема в окрестностях Даунса. Тогда он закричал: «Луна тонет. Я должен ее выудить» — и таким поразительным заявлением спас себя и выпивку.

Некогда деревня Пиддинго специализировалась на производстве кирпичей и вела обособленное хозяйство. Затем приблизился разросшийся Ньюхейвен, кирпичный завод закрылся, а вместе с ним и сапожная мастерская с кузницей и гостиницами «Королевская» и «Королевский дуб», лишь завод по ремонту лодок спасал это место от незавидной участи глухомани, жители которой ежедневно ездят на работу в ближайшие города. Река тоже изменилась. За Детоном возвышались три красных подъемных крана, а дальше виднелись пригороды, холмы покрывали уродливые дома, о которых однажды весьма язвительно отозвалась Вирджиния Вулф, обозвав их «кляксой, и сыпью, и прыщом, и волдырем с бесконечными автомобилями, ползающими, как вши». На берегу валялись выброшенные бутылки из-под кока-колы и обломки пенопласта, облепленные водорослями, а надо мной, раскинув выгнутые крылья, зависла красноватая пустельга; затем, когда ветер переменил направление, птица сделала рывок вперед, пару раз взмахнув крыльями, и вновь изогнулась, приняв охотничью позу.