К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

– Мы отлично вписываемся в график, – заявил Остин за ужином. – Как думаешь, у нас получится вернуться, чтобы я успел на официальный обед в следующие выходные?

Он начал рассказывать о мероприятии, там ждали Билла и Хиллари Клинтон, и я поняла, что это и правда важно, но мне было так плохо, что от болтовни Остина занемело лицо. Мой внутренний диалог оживился и принялся разглагольствовать: «Вот, значит, почему ты поднялся на Аконкагуа только со второй попытки, а на Эверест так и не дошел? Может, тебе просто надо поменьше таскаться по всяким…» – я спохватилась и расстегнула спальник, чтобы глотнуть воздуха. «Прекрати. Не говори того, о чем потом пожалеешь. Не перекладывай свои проблемы на других».

Когда-то давно мой глупый младший брат увидел, как я целуюсь со своим первым парнем, и пообещал:

– Я расскажу маме и папе.

– Только попробуй, – огрызнулась я. – Тогда я расскажу им о твоей травке. И о журналах с порнушкой.

– Ты стерва!

– Отвали, – ответила я, уходя. – Чтоб тебе сдохнуть.

А через неделю он умер. Этот момент навсегда остался со мной, застряв в сердце, как осколок стекла под кожей. Я ощущаю его всякий раз, когда собираюсь сказать что-то, чего никак нельзя говорить.

– Послушай, Остин, я очень плохо себя чувствую. У меня инфекция в легких, потею, как лошадь, и не могу идти быстрее, потому что лыжи мне велики. Тем не менее я готова выкладываться на два часа дольше каждый день, чтобы ты успел вернуться домой и попасть на свое мероприятие, если только ты поможешь мне отснять видео. Это важно, а у меня пока ничего не получается.

Остин был так доволен, что предложил мне свою сухую компрессорную куртку, которую он нес про запас (такого же размера, как и моя), а Дуг сам вызвался поработать видеооператором.

– Я позабочусь о том, чтобы у тебя получилось классное видео, – заявил он, и мы стали командой.

Несколько минут мы обсуждали стратегию, а затем застегнули спальники и на несколько часов погрузились в сон.

Я дрейфовала на неприятной грани между сном и реальностью, то и дело резко просыпаясь при ярком свете от кошмаров, в которых проваливалась в воду. Мне все время представлялся под водой Бен – посиневший, раздутый, и течение шевелило вокруг его головы чуть длинноватые каштановые волосы.

Глава 21

Обобщу парой слов, что о жизни узнал:

Продолжается жизнь, хотя срок наш и мал.

Роберт Фрост51

, поэт, на праздновании своего восьмидесятилетия

Летом после того, как Бен стал старшеклассником, пока все еще было нормально, пока ничего не случилось, я работала кассиршей на причале, продавала выпивку и бензин американцам и канадцам, чьи лодки и яхты сновали по реке Детройт. В Канаде покупать алкоголь можно с 18 лет, а в Мичигане – с 21 года, так что на участке от Уинсора в провинции Онтарио до Детройта шла оживленная торговля. Я сама много раз моталась туда-обратно по туннелю Детройт – Уинсор или по мосту Амбассадор, принадлежавшему местному миллиардеру.

– Тебе звонят, детка, – босс протянул мне засаленную трубку.

– Алло? – я с досадой услышала на другом конце провода голос матери. Казалось, она была пьяна.

– С твоим братом беда. Он попал в аварию. Думаю, тебе лучше вернуться домой.

– Я работаю. Освобожусь не раньше полшестого.

– Приезжай домой, и все.

– Я не могу просто взять и уйти. Мне работать надо, – я повесила трубку.

– Все нормально? – спросил мой босс.

– Думаю, да. Не знаю. Мать говорит, брат попал в аварию.

– Хочешь уйти? Я сам сяду за кассу, – я была признательна ему за это предложение, но знала, что это тот самый случай, когда предлагающий надеется, что я не соглашусь.

– Уверена, что все в порядке, – сказала я. – Давайте сначала обслужим оставшиеся лодки.

Я проработала еще час, выкладывала товар на полки, обзванивала покупателей, но не могла перестать думать о том, какой голос был у матери по телефону. Странный. Он дрожал. Пьяна, наверное. Или напугана.

– Если ваше предложение еще в силе, я, пожалуй, пойду домой, – сказала я боссу, – если только вы не против.

Я направилась домой, ускорив шаг, чувствуя неприятную тревогу внизу живота. Завернула за угол в начале своей улицы. Там было полно полицейских машин. Крутились мигалки. Соседи стояли на улице, вытянув шеи в сторону освещенного окна нашей гостиной. Пока я пробиралась сквозь толпу между дорогой и нашей входной дверью, под взглядами и перешептываниями соседей, мамина подруга Дотти увидела меня и выбежала навстречу. Она что-то говорила быстро, лихорадочно. Обрывочные сведения облепили меня, как пчелиный рой.

– Он был в воде. И попал под лодку. Тело пока не нашли.

– Его тело? – я отстранилась. – Он отлично плавает. Не мог же он… Да нет, ерунда какая-то. Не мог он попасть под лодку.