К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

На следующий день, когда шерпы ушли вверх провешивать веревки до третьего лагеря, оказалось, что лед на Стене Лхоцзе сухой и ломкий. На них градом сыпались камни, один шерпа получил довольно серьезную травму головы. Если у многих альпинистов есть медицинская страховка, предполагающая эвакуацию, у большинства шерп ее нет. После недолгих переговоров компания, в которой работал пострадавший шерпа, наконец, согласилась оплатить счет в размере 10 тыс. долларов за его эвакуацию. Мы смотрели вслед вертолету, не зная, что будет дальше.

Намеченный ранее маршрут теперь считался небезопасным. Объединенные команды шерп и проводников исследовали альтернативные варианты правее Стены Лхоцзе и выбрали маршрут, который был длиннее и должен был занять у нас больше времени, но (хотелось бы надеяться) вроде был безопаснее. Более опытные альпинисты помнили его с конца 1990-х годов, к тому же он практически точно повторял маршрут экспедиции на Эверест 1953 года. В принципе я была готова к этому, но с точки зрения логистики это означало, что нам не удастся заночевать в третьем лагере на высоте 7200 м, а это вторая по значимости часть нашего плана акклиматизации. В идеале нам предстояло ночевать хотя бы по разу в каждом из лагерей, прежде чем предпринимать решительную попытку поняться на вершину, но окно для восхождения прежде всего зависит от погоды. В следующий раз, поднявшись на такую высоту, мы пойдем дальше, к вершине.

Мы направились вниз, в базовый лагерь, чтобы отдохнуть и переупаковать снаряжение для восхождения на гору, и я промучилась всю ночь, то жалея о том, что не могу уснуть, то тоскуя по простейшему комфорту, чтобы иметь возможность опорожнить кишечник. Уж простите мою неделикатность, но у меня случился сильнейший запор, и, чувствуя, что в кишечнике образовался многокилометровый затор, я уверяла себя, что и «это тоже пройдет». Запор – полная противоположность наихудшего страха каждого альпиниста, разыгравшегося в день финального восхождения поноса, но я все равно очень страдала. К добру или к худу, но подняли нас в 3:30 утра. Я выпила несколько кружек горячего чая, надеясь, что мне поможет немного кофеина, но все было бесполезно.

У себя в палатке я натянула пуховый костюм и разложила альпинистское снаряжение. Воздух снаружи благоухал можжевельником, который жгли шерпы во время последней молитвы перед выходом. На пороге ледопада мы с Финджо Дорджи нацепили кошки и зашли в лабиринт. Вокруг было темно и тихо. Мы на удивление быст-ро добрались до Футбольного поля и после короткого привала двинулись в сторону первого лагеря. Когда рассвело, вдали показались яркие палатки первого лагеря, но шли мы не туда. В лагере мы сделали недолгий привал, чтобы восстановить потерю жидкости и проглотить миску супа из лапши. У одного из шерп оказался готов горячий чай, и это было подобно дару богов. Дальше мы направились во второй лагерь, где и остановились на ночлег. Я долго не спала, раскладывая и перекладывая, как головоломку, свое снаряжение, решая, что оставлю, а что возьму наверх, и проверяя лишний раз, точно ли у меня есть все, что я планировала взять на вершину, включая стельки Hotronics и гели-энергетики с самым приятным вкусом. Поскольку мы собирались пропустить акклиматизацию в третьем лагере, кислород ждал нас у подножия Стены Лхоцзе.

– Мне не хочется пользоваться кислородом ниже Зоны смерти, – сказала я Финджо Дорджи.

По моему опыту, трехлитрового баллона кислорода должно было хватить на 6 часов, но почти три лишних килограмма груза не стоят своей пользы, пока вы не окажетесь выше 8000 м. С другой стороны, мы пропустили акклиматизацию в третьем лагере, и такой резкий подъем стоит, наверное, дополнительного груза. Все остальные альпинисты, кроме Дэниела, перешли на кислород.

– Диди, так будет лучше, – ответил Финджо Дорджи, протягивая мне баллон.

Я решила попробовать, установила подачу смеси на два литра в минуту, и мы начали подниматься по Стене Лхоцзе. В течение часа или около того все казалось прекрасным, но затем я опустила голову и посмотрела вниз, проверяя положение стоп при подъеме «в лоб», и тут у меня отключился кислород. В момент между выдохом и вдохом показалось, что кто-то рукой заткнул мне рот и сжал нос.

Мне нечем дышать, нечем дышать, нечем дышать.