Как я разлюбил дизайн

К счастью, слова эти мы услышим нескоро. Сантехники и дизайнеры знают, что все не так просто. Даже дизайн визитки требует внимания и умственного напряжения. Если кто-то утверждает иначе, то он

• мастер дзен;

• не углубился в суть проблемы.

2

«Все не так просто» и «Все гораздо сложнее» – это также названия двух альбомов художника Жан-Жака Семпе (того, кто придумал «Малыша Николя»). Один из следующих томов назывался «Большая паника».

3

«Странная у нас профессия».

Так сказал начальник на моей первой работе. Мы делали проект для телекоммуникационной компании. После четырнадцати часов за компьютером и бог знает скольких поправок представители отдела маркетинга продолжали названивать и твердить, что солнышко недостаточно веселое, что у него ироническая ухмылка, что оно презрительно кривит губы и так далее. Четырнадцать часов мы исправляли улыбку солнышка. Странная профессия.

С тех пор я обогатился серьезным опытом. Я участвовал в дискуссиях на тему выражения морды носорога («он должен выглядеть как повелитель, но добрый и справедливый») и характера ящериц. Я разглаживал морщины. Стройнил фигуры. Убирал с фотографий расстрелянных членов политбюро… А, нет, это же не я. Зато не моргнув глазом я отвечал на письма такого содержания:

Ноутбук должен мило улыбаться. Сейчас его улыбка похожа на железнодорожную колею и вызывает у нас ассоциации с фильмами ужасов.

Я знаю одно: к этой профессии не стоит относиться слишком серьезно.

4

А кроме того, к дизайнерам можно отнести слова ветеринара Зигфрида Фарнона, героя цикла «О всех созданиях – больших и малых»:

У нас с вами, знаете ли, профессия очень своеобразная. И предлагает огромный выбор возможностей попасть в дурацкое положение. (…) Конечно, хорошему специалисту в этом отношении полегче, но даже заведомого гения все время подстерегают всякие нелепые и унизительные случайности (98).

Вот именно.

5

«Исписанные фломастеры нужно выбрасывать» – этой золотой мыслью я обязан одному типографу. Его ужасно бесило, что люди не выбрасывают исписанные ручки и фломастеры. Хранят на столах целые горы бесполезного хлама, а записать номер телефона им все равно нечем.

Исписался? Вон в мусорную корзину.

Я думаю, что этот принцип можно понимать метафорически.

6

[Е]сли вы используете молотый кофе в банке, советую покупать его в небольших количествах и часто менять сорта. Говорят, первая чашка нового сорта кофе – как для курильщика первая затяжка дымом свежераскуренной сигары.

Так писала Неля Рубинштейн (99) в своей поваренной книге. То же самое говорит мой компаньон. В дизайне необходимо менять. Инструменты, техники, стили.

7

«Даже в самом заезженном жанре можно сказать что-то новое», – говаривал мой приятель Анджей Й. И это правда. Ничто не заканчивается. Из самых что ни на есть заезженных, намозоливших глаза и банальных средств может получиться новый оригинальный проект.

8

Конечно, пункт 7 противоречит пункту 5 и 6. И в этом противоречии заключена важная мысль на тему дизайна.

9

По-хорошему, нужно учиться. Всегда и у всех. У тех, кто знает. У тех, кто не знает. У тех, кто понятия не имеет, но, как назло, прав.

Учиться у друзей и у врагов (пусть и от них будет какой-то толк). У молодых. У старых. У клиентов, коллег, случайных прохожих.

10

«Мы все учились понемногу / Чему-нибудь и как-нибудь…» Лучший урок дизайна я получил от одной графини.

Дело было так. Где-то в Польше, среди лугов и болот, неспешно несла свои воды ленивая река. Было тихо, чисто, редкие виды птиц бродили в траве. Тогда местные самоуправленцы решили сделать ставку на туризм и заказали логотип.

Так я оказался на самой необычной презентации в жизни. Зал заполняла толпа войтов (100). На столах лежали продукты региональной кухни.

Проекты мы отправляли заранее, по почте, а теперь демонстрировали собравшимся. Я толкнул речь. Воцарилась тишина. Войты переглядывались, пихали друг друга локтями, перешептывались.

– Может, пани графиня? – предложил кто-то.

– Именно, – подхватили другие. – Пани графиня, просим, скажите нам что-нибудь.

Графиня подняла глаза. Это была пожилая дама с суровым выражением лица. Позже я узнал, что бо́льшую часть жизни она провела в эмиграции, но после падения коммунизма приехала на родину и вернула семейное имущество.

– Пани графиня, что вы об этом думаете?

– Тсс, пани графиня сейчас нам скажет.

– Ничего я не скажу, – отрезала она. – Я не разбираюсь, я не интересуюсь. Но я это показала мой муш. Мой муш, он есть англичанин. И мой муш, англичанин, посмотрел и сказал: «Это есть фиш. Риба. Риба – это есть море. Тут нет море. Нет море, нет риба, нет смысл!»