Как кошка смотрела на королей и другие мемуаразмы

Бывшая одноклассница, дама состоятельная, до пандемии каждый год ездила с мужем в Ниццу на поезде. Отдохнуть, а заодно обновить гардероб. Но обратно ехать через Белоруссию, а белорусские таможенники за дорогие вещи норовят содрать немалую таможенную плату. Одноклассница упаковала в чемодан разные туалеты и, в частности, какие-то супермодные джинсы, а сверху положила два тома книги Жака Иллере «Исторический словарь парижских улиц» 1992 года издания, купленной, что называется, из праздного любопытства. В этой книге, впервые изданной еще в 1960 году, все перемены в парижской топонимике описаны с такой подробностью, которая однокласснице-домохозяйке была в общем не нужна. Но польза книги оказалась совсем в другом. Белорусская таможенница открыла чемодан в поисках модных тряпок, но увидела два толстенных тома, каждый весом в килограмм с лишним. «И сколько это стоит?» – осведомилась она. «150 евро», – ответила одноклассница. «СТО ПЯТЬДЕСЯТ ЕВРО!!! За книгу!!! С черно-белыми иллюстрациями!!!» Таможенница пришла в такую недоуменную ярость, что даже не заглянула внутрь чемодана. Ей было противно прикасаться к вещам идиотки, которая тратит сто пятьдесят евро на книгу с черно-белыми иллюстрациями. Благодаря доброму старому Иллере модные джинсы въехали в Белоруссию совершенно беспошлинно. Прежде чем стать источником знаний, книга стала источником экономии.

Французы в России

Поскольку я изучаю связи между французской и русской литературой и даже придумала себе определение «историк русско-французских культурных связей», то одна из тем, которой я занималась, – французы в России. Я даже выпустила книгу под названием «„Французы полезные и вредные“: надзор за иностранцами в России при Николае I», где рассказано о судьбах нескольких французских учителей, шпионов и поэтов в России. Но там шла речь о французах XIX века. А вот несколько историй про тех французов, которые приезжали в Москву на моей памяти и с которыми я была знакома.

От Мопассана до «Лысой певицы»

Едва ли не первым живым французом, с которым я познакомилась, был молодой поэт Ив, который приехал на филфак МГУ проходить альтернативную военную службу; французские юноши могли выбирать такой вариант – вместо того чтобы маршировать и стрелять, преподавать французский где-нибудь за пределами Франции. Точнее, не столько преподавать, сколько пребывать в иностранном университете в качестве «носителя языка». Должность называлась lecteur, но никаких лекций мы от Ива не слышали; достаточно было уже того, что он говорил на настоящем французском языке. Иву, конечно, объяснили, в какую страну он едет, и он в каждом встречном видел или сотрудника КГБ, или по крайней мере осведомителя. Вдобавок он, совсем молодой мужчина, попал на кафедру французского языка, где преподавательский коллектив был исключительно женский (да и студенческий контингент отличался не сильно; например, на моем курсе было две французские группы, изначально в каждой имелось по одному юноше, но в конце первого семестра они покинули и нас, и французский язык, переведясь на русское отделение, после чего наш коллектив тоже стал чисто женским). Очутившись в «бабьем царстве» французской кафедры, Ив начал с ужасного faux-pas. Он привез будущим коллегам книги в подарок. И подарил Эде Ароновне Халифман роман Мопассана «Жизнь».