Читаем Как написать зажигательный роман. Инсайдерские советы одного из самых успешных литературных агентов в мире полностью

Прости меня, Прю, прости, что не смог тебе сегодня сказать все, что хотел, но, по правде говоря, я скорее представлял, как все тебе расскажу, чем что-то реально хотел сказать: ты сама как-то сказала – тогда, дожидаясь печати возле принтера-астматика, – что из одного дня офисной жизни может получиться книга, нет, роман, состоящий из переписки, служебных писем и отчетов, из простыней цифр, сотен предложений, тысяч слов, – но никому не хватит мозгов, чтобы это понять, широты зрения, чтобы все это вобрать в себя – все эти потенциальные саги, «Войну и мир», скрытую между строчек; так что можешь считать это письмо таким вот романом, такой книгой, вымощенной данными, которые меня окружают, и я надеюсь, что ты в худшем случае не обратишь внимания на уведомление о новом письме, назойливо висящее на экране, но хотя бы узнаешь о нем, сидя за своим рабочим столом рядом со швейной машиной, там, в «Шармила: наряды для беременных», и постепенно непрочтенное послание проникнет в твои мысли, и любопытство возьмет верх, потому что ты будешь задаваться вопросом, что такого я могу тебе сообщить спустя столько времени и почему я все еще – Твой друг, – ДЖОНА

В экзистенциальном заповеднике корпоративной Америки все же уцелела крупица надежды: работа хотя бы приносит друзей. Парк мог бы без особых усилий разнести офисную жизнь в пух и прах, но это слишком просто. В любом опыте есть нечто ценное, и Парк не против об этом напомнить.

Какой вид повседневности живет в вашей истории? Что в ней происходит такое, что в обычной жизни осталось бы незамеченным и неизученным? Поцелуй в щеку? Ожидание зеленого света? «Биг Мак»? Такие моменты можно выбросить при редактировании, а можно и отыскать в них драму и некий смысл – то, что читатель сможет увидеть и понять.

Важный смысл не заложен по умолчанию в опыт, который вы описываете, – ну правда, какую вселенскую значимость может иметь «Биг Мак»? – он скорее заключается в том, какое значение этот опыт имеет для ваших персонажей и прежде всего для вас самих. Если это и правда что-то значимое – здорово, берем. Если нет – вырезаем и идем дальше.

Уникальный опыт

Где вы были 11 сентября 2001 года?

Это вопрос, на который каждый человек может ответить: в тот день мы все были в непосредственной близи от башен Всемирного торгового центра – или как минимум чувствовали, будто мы где-то поблизости. Желание написать об этом возникло у многих писателей – среди них Кен Калфус, Джонатан Сафран Фоер, Мартин Эмис, Джей МакИнерни и Джон Апдайк. Можно ли что-то прибавить к тому, что показывали в новостях и уже обсудили миллион раз?

Писатель Дон Делилло задумывался об этом еще до событий 11 сентября, убежденный, что терроризм – это нарратив, способный в наше время затмить любую вымышленную историю (почитайте его роман «Мао II»[80]). В своем эссе для Harper’s, вышедшем спустя несколько месяцев после 11 сентября, Делилло написал: «Этот нарратив лежит в руинах, и нам придется выдумать контрнарратив». Для того чтобы добавить что-то новое к истории 11 сентября, Делилло в буквальном смысле строит новый нарратив из руин – изучая то, что было после тех событий.

Возможно, по этой самой причине роман Делилло «Падающий» (Falling Man, 2007) до самого финала не рассказывает, что на самом деле случилось 11 сентября. Он начинается с того, что сорокалетний юрист Кейт Ньюдекер, успевший выскочить из южной башни до ее падения, объявляется на пороге дома своей жены Лианны, с которой расстался несколько лет назад. В его руке чужой дипломат.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии