Как Орлик-царевич невесту себе добывал

Мимо змея приходилось ходить, но они его приручили – тоже втайне от Амаранта. Змей оказался не злой, а вполне добродушный. Правая голова больше всего любила морковку, средняя – яблочки, а левая ела всё подряд. Амарант его за лапы цепями пристёгивал к скалам, змею это, конечно, не нравилось, лесовички его жалели, мазали лапы льняным маслом, змей их за это любил, лапы подставлял.

9. Разговор на веранде и ученик чародея

Орлик и Ратибор вполне освоились в своей невидимости: слух обострился, им уже не приходилось держаться друг за друга, а отпустившись, судорожно искать, где другой. Бродя по замку, они обнаружили тяжёлую запертую дверь. Медная ручка сверкала, отполированная множеством прикосновений. Решили подождать. И верно – вскоре дверь распахнулась и из неё вышел сгорбленный старичок со злым лицом. Следом за ним – молодой человек, высокий, широкий в плечах, но на вид весьма простоватый. Дверь они запирать не стали, и в неё один за другим потянулись гномики с подносами. Чего только на них не было: фрукты, орехи, пирожные, чаши, от которых шёл такой вкусный дух, что у не евших с утра Орлика и Ратибора потемнело в глазах. Не раздумывая, друзья проскользнули вслед за гномиками.

И кто же стоял у окна, сердито и растерянно глядя на процессию грустных малюток с подносами, полными яств? Скрывать не будем. Конечно, у окна стояла сама принцесса Феодосия, в новом наряде, с красивой причёской, прямая и строгая, гордая и неприступная.

Ратибор сдавленно охнул. Орлик оттащил его в сторонку, чтобы на него, невидимого, не налетели бы грустные гномики, которые расставили подносы по столикам и направились к выходу. Дверь за ними закрылась.

– День добрый, ваше высочество свет Феодосия, в этом странном месте, не извольте гневаться за вторжение, – с поклоном проговорил Орлик.

Принцесса, уж на что стояла неподвижно, а при этих словах из пустоты и вовсе застыла статуей.

– Крпинчка… – у Ратибора сильнейшим образом перехватило горло. Никогда в жизни ещё храбрый богатырь не испытывал подобного замешательства.

Принцесса побледнела ещё сильнее.

– О, прощения просим. – спохватился Орлик. – Милая крупиночка, спасибо за неоценимую помощь. Верни нам видимость, пожалуйста, дорогая.

И когда на фоне драгоценного восточного ковра проявились оба добра молодца, гордая Феодосия покачнулась и беззвучно стала оседать на пол. Ратибор подскочил, подхватил её как пушинку и на лежанку, диковинным ковром укрытую, уложил. Вся комната была в этих диковинных коврах. Ратибор таких отродясь не видал, а у Орлика дома в общей горнице похожий ковёр сундук прикрывал. Это был подарок батюшке от какого-то восточного правителя.

Уложил Ратибор обмякшую принцессу на лежанку, а сам пошёл к двери и заложил её изнутри на засов.

– На поединок гада! – яростно прорычал Ратибор, сжимая рукоятку меча.

– Погоди ты с поединком. Сперва Феодосию расспросить надо. И есть охота, сил нет.

Орлик сел на мягкий пуфик и принялся поедать содержимое подносов. Ратибор постоял, да и на соседний пуфик подсел. Обоим хватило и ещё осталось. Тут и Феодосия шевельнулась на своей лежанке.

– Ратибор? Это точно ты?

– Я, Феодосьюшка, – просиял Ратибор и тут же страшно смутился и покраснел чуть ли не до слёз.

– Ты как здесь оказался? А эти, как с башни меня унесли, так тут и держат. Молодой врёт, что спас меня от змея, но я-то видела, что это он сам на змее и сидел, и старый с ним, вдвоём они. Я притворилась, будто в обмороке, а сама сквозь ресницы всё видела. Поехали, говорит, в твой замок, подтверди, что это я тебя спас. Полюбил, говорит, тебя с первого взгляду. Фу, гадость. Ой, – это принцесса заметила, наконец, Орлика.

– Орлик-царевич, царь-Горохов сын. Сопровождаю спасителя вашего высочества богатыря Ратибора за ради дружбы с ним, а также в надежде на вашу дальнейшую помощь в деле моего сватовства к сестрице вашей Заринушке.

Изумлённая Феодосия смотрела на него во все глаза.

Тут в дверь стукнули. Ратибор взвился с места и выхватил меч.

– Погоди ты, свет-Ратибор, успеется.

– Давайте-ка, добры молодцы, покамест в саду спрячьтесь.

Феодосия открыла дверь и вытолкала их на веранду, откуда они вышли в сад и схоронились за раскидистой сиренью. Смотрят сквозь листья и прислушиваются.

Оказалось, это грустные гномики пришли за посудой. Через минуту снова раздались шаги и в комнату вошёл молодой человек, один.

– Что, ваше высочество, изволили, наконец, покушать?

– Изволила. Голодом, что ли, себя изводить?

– Зачем голодом? Уж на питание вам грех жаловаться.

– Я не жалуюсь. Выйдем-ка на веранду. А расскажи-ка ещё раз, как от змея меня спасал, а то я с одного раза плохо запомнила.

– Ну как же. Вижу – летит, девицу несёт. Я в него из лука выстрелил, он на землю грохнулся, поковылял прочь, а вас бросил. Я к нему подскочил, меч выхватил и разом прикончил чудовище. Все три головы ему единым духом отсёк. А вас на руках домой принёс. Теперь предлагаю руку и сердце, и по повелению вашей матушки за ваше спасение ехать к вам и готовиться к свадьбе.