Как Орлик-царевич невесту себе добывал

А вот еще были у нас и такие мечтатели: картинки яркие рисовали. Эти мечтание Амарант тоже велел прекратить, чтобы чего лишнего не нарисовали. Под его присмотром рисуют, конечно, а чтобы сами – ни-ни. Ещё из мечтателей остались стихоплётчики. Раньше красиво плели, а сейчас иной раз такое наплетут, слушать тошно. Что-то разболталась я, старая, не к добру. В те времена насчёт стихоплётства как было – наплетёшь чепухи, так слушатели тебе всё напрямую и выскажут. А сейчас – при Амаранте – плести можно только то, что можно, лишь бы в рифму. Да и та у некоторых через пень-колоду.

А то ещё как у нас раньше было: деток вырастишь, на ноги поставишь – и свободен, живи как хочешь. Огород сводишь до самой нужной малости и сиди мечтай. Или наоборот, бывает, хлебом человека не корми, дай грядку вскопать, овощей вырастить. Хочешь себе в погреб складывай, хочешь с соседями на плюшки меняйся. Или на дрова. Или на муку.

А сейчас сами знаете – работаешь на Амарантово хозяйство, пока сил достанет. Сами знаете. Мечтать нельзя. Ничего своего нельзя. Всё, что не по хозяйству – нельзя. И уйти никак нельзя. Уходили, правда, некоторые, кто из молодых. Мы не знаем, что с ними стало.

Даже свой дом построить нельзя, а только клетушки можно, да и те друг на друга кубиками поставлены для экономии места. Кто старый, наверх больше карабкаться не может, тот вниз переезжай.

Вот, деточки, поэтому мы и грустные, что не своей свободной жизнью живём, а обслугой подневольной.

– А у нас хорошая клетушка, нам нравится, правда, Тья? – спросила сестру Тье.

– Хорошая, хорошая, – грустно покачала головой бабушка Тью. – А вот ещё ходят у нас такие разговоры, с самого начала житья у Амаранта. Был у нас мечтатель, из тех, кто дома не сидел, а всё по лесам ходил. Он жил без семьи, поэтому наверх не полетел, ему воссоединяться было не кем. Так вот он рассказывал, что в своих странствиях видал великанов, которые живут с той стороны нашего леса. Эти великаны строят себе огромные дома, пашут огромные огороды, а в лес редко заходят, но, бывает, заходят. Вот мы и думаем – может, когда-нибудь эти великаны до нас дойдут? Правда, мы сами не знаем, хорошо это будет или плохо. А что знаем, уже толком и не помним, – и бабушка Тью погрузилась в грустное молчание. Жилетка для Тье была готова.

8. Сад вместо леса

Жизнь в замке шла своим чередом, разве что лесовички были грустнее обычного, потому что Амарант пребывал в дурном расположении духа и больше обычного на них огрызался. Он раздражённо ходил по замку и по двору. Однажды вызвал главного распорядителя, старосту лесовичков, и приказал ему срочно разбить за замком сад. За неделю.

– Да как же мы успеем, господин, там же сплошной лес и скалы!

Амарант метнул в окно какое-то заклинание, отчего рухнуло несколько столетних сосен, выворотив горы земли на своих корнях. Лесовички грустно заплакали, но не посмели ничего сказать и пошли выполнять приказ. Им всей общиной приходилось работать день и ночь, распиливая стволы, выбирая из земли корни и откатывая валуны. За шесть дней они площадку разровняли, а на седьмой вскопали клумбы и посадили цветы и даже кусты. При этом они горько (но тихо) плакали, ведь дикий нетронутый лес им был во сто крат милее возделанного сада.

Когда управились с садом, Амарант велел пробить дверь, ведущую из замка в сад, и пристроить к этой двери лёгкую веранду. И обустроить комнату для проживания.

Когда и это было выполнено, Амарант велел своему ученику принести из тайника ключи от замков на лапах змея горыныча и они оба куда-то на нём улетели. А когда вернулись, то привезли человеческую девушку без чувств и с маленькой короной на голове. Лесовички решили, что это принцесса и не ошиблись.

Ученик чародея отнёс принцессу в её покои с пристроенной верандой, выходящей в цветущий сад. Амарант в тот вечер выглядел довольным, к лесовичкам придирался меньше.

А потом он пошёл в свою лабораторию, чем-то там долго звенел и снова озлился. На ученика орал. Лесовички в их делах не понимали, но догадывались, что у их угнетателя чародейство не ладится, а ученик – тот вовсе бесталанный вышел. Только со змеем умел управляться, да ещё кое-что по мелочи.

А Амарант-то, он лесовичкам мечтать не разрешал, а сам в своей лаборатории чего только не мечтал. Лесовичкам в лабораторию хода не было, там он одним учеником помыкал. То дыму пахучего напустит, то громыхнёт там у них. Иногда Амарант довольный ходил, но чаще злился на то, что не получается у него чародейство. Возраст, видимо, сказывался. Вероятно, в незапамятные времена был он могущественным чародеем, а с годами силу подрастерял, вот и бесился от этого. Остатки могущества у Амаранта ещё проблёскивали, вон как деревья из окна уложил парой диковинных слов. А когда, ещё в самом начале, понадобилось камни для замка напилить, он попытался было колдовство своё навести, руками шевелил и что-то шипел по-своему. Только мох со скал ободрал, да по горе трещину пустил. Эту трещину лесовички потом в великой тайне расширили и довели до самого низа горы. Много лет и много трудов на это ушло.