Как перевоспитать герцога

– Спасибо, сэр, – ответила Лили. Ей было не по себе. Она не могла понять, чем вызвала неудовольствие этого господина.

– Гувернантка? – переспросил он все с той же хмурой миной. – Вы гувернантка мистера Резерфорда?

– Я не его гувернантка, – произнесла Лили. Вообще-то она занималась воспитанием не только дочери герцога, но и, во многих смыслах, и его самого, хотя мистеру Хотону знать об этом не обязательно. – Но я работаю гувернанткой у подопечной герцога мисс Роуз. Она сейчас наверху с другими детьми, и миссис Портер любезно предложила мне чаю.

– Хм, – сказал мистер Хотон и, перед тем как сесть, еще раз окинул Лили пристальным взглядом. Миссис Портер налила ему чаю, и он, похоже, думать забыл о Лили.

И это к лучшему. Потому что под его буравящим взглядом девушка места себе не находила. Ей вообще не нравилось, когда ее сверлят глазами. Герцог – исключение. Под его взглядом она тоже испытывала сильные эмоции, но совсем иного плана. От взгляда герцога ее бросало в жар, тогда как сейчас по спине бежал холодок недоброго предчувствия.

– Вам понравилось? – спросила Лили у своей подопечной, когда они вышли из дома Портеров. Было бы обидно узнать, выдержав часовой допрос с пристрастием, что страдания ее были напрасны, и мисс Роуз у Портеров не понравилось. За этот час ей пришлось ответить на большее количество вопросов, чем за весь прошлый год. Лили тошнило от вопросов. И уж лучше ей оглохнуть, чем пережить еще один час беспредметных рассуждений патологически нерешительной мисс Блейк.

Право же, насколько трудно решить, на какой стул сесть?

Кое-кому невыразимо трудно.

К исходу часа Лили поймала себя на мысли, что мечтает о том, чтобы мисс Блейк потеряла голос. Ненадолго. Пусть голос к ней вернется, как только она, Лили, покинет этот дом.

– У них много игрушек, – ответила Роуз.

– Миссис Портер сказала, что мы можем снова прийти к ним на следующей неделе. Вам бы этого хотелось?

Роуз кивнула. Как приятно иметь дело с человеком, который знает, чего хочет!

Где-то на середине допроса миссис Портер вскользь заметила, что герцог должен быть сегодня вечером на балу. Потом, минут через десять, напомнила об этом еще раз, а потом второй и третий. Похоже, герцог очень редко появлялся на публике в этом сезоне. Неудивительно, что он не умел себя вести с юными леди. Судя по всему, он вообще не умел себя вести в обществе. Услышав подобные выводы из уст миссис Портер, Лили утвердилась в мысли о том, что та помощь, о которой он ее просил, герцогу действительно крайне необходима.

Итак, она должна ему помочь обзавестись невестой и не упустить ее до самой свадьбы. Эта женщина, его будущая жена, должна стать Роуз хорошей матерью. Эту женщину он будет целовать. Эту женщину он поведет в свою спальню и будет делать с ней то… то, что обычно делают в спальне.

И этой женщиной будет не она.

Герцог не должен близко сходиться с людьми, стоящими ниже его в табели о рангах (за исключением графов и графинь, но не ниже оных). Что означает, к несчастью, что единственные люди, с кем он может быть на дружеской ноге, – это другие герцоги, коих совсем немного, и члены королевской семьи, коих еще меньше. Герцог должен постоянно напоминать себе о своем высоком статусе и не отвлекаться на остроумные шутки, дружеские жесты или прелестные губы, словно созданные для поцелуев.

«Энциклопедия этикета для герцога»

Глава 17

– Позвольте это сделать мне, ваша светлость, – сказал Миллер, камердинер герцога, доставая из комода очередной шейный платок.

Как же крават похож на удавку! И по виду, и по звучанию, и по назначению.

Вот их сколько, этих морщинистых удавок, – валяются на полу, являя собой красноречивый пример того, как трудно добиться совершенства. Особенно когда тебе крайне важно не допустить ни одного промаха.

Маркус ждал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, когда Миллер, сделав узел, натренированным жестом разгладит ткань. Маркусу очень хотелось просунуть палец между шеей и платком, чтобы было легче дышать, но тогда и этот шейный платок разделит судьбу своих валяющихся на полу товарищей, и Маркусу придется терпеть очередную экзекуцию.

Почти бездыханный, Маркус готовился к выходу в свет. Готовился влиться в общество, которое он до сих пор игнорировал, беспечно пользуясь благами своего привилегированного положения и не думая о расплате.