Как пингвины спасли Веронику

– Эй, выглядит здорово! – кричит она. – Отличное сочетание дурачества, детского восторга и любви между человеком и пингвином. Никто не останется равнодушным.

Она бросается в другую сторону, чтобы успеть сделать еще один кадр, но спотыкается о камень. Удар заставляет ее вскрикнуть, а затем она растягивается на земле.

– Ты в порядке?

Она довольно сильно ударилась. Может, она ушиблась? На мгновение повисает тишина.

Я опускаю Пипа на землю. Терри лежит на животе, уткнувшись лицом в снег. Она не двигается. Быстрее всего я доберусь до нее, если просто покачусь по земле. Что я и делаю.

Я поворачиваю девушку лицом к себе. Ее очки сбило ударом с лица. Я осторожно снимаю их и кладу рядом с нами. Она улыбается. Нет, она умирает от смеха. Во всем мире существуем только я, Терри и бескрайний снежный простор. Ее лицо так близко к моему, ее губы совсем рядом с моими. Наши тела разделены множеством слоев одежды, но наши губы встречаются и сливаются в поцелуе.

Какое-то время она не может говорить. Затем, когда ее губы снова свободны, она отвечает на мой вопрос:

– Да, Патрик, со мной все в порядке, спасибо.

49 Патрик

Остров Медальон

Все сложилось так, что я ничего не мог поделать, кроме как воспользоваться моментом.

Но смотрите! Какой результат!

Мы продолжили идти, пока не оказались в центре колонии. Время от времени Терри останавливалась и подставляла мне губы для поцелуя. Было немного неловко делать это на публике – перед целой толпой миниатюрных джентльменов в смокингах, которые совсем не стеснялись глазеть на нас. Но когда такая девушка, как Терри, ждет от тебя поцелуя, черт возьми, ты просто делаешь это. И с каждым поцелуем я все больше и больше боялся, что не смогу оправдать ее ожиданий, но в то же время жаждал от нее большего. Я хотел быть с ней во всех смыслах – физическом, психологическом, эмоциональном – подавайте весь набор. Если бы Бог подошел ко мне в тот момент и сказал: «Патрик, сын мой, у тебя есть выбор – либо я дарую тебе мир во всем мире, либо ты можешь остаться с Терри в Антарктиде навсегда», клянусь, я бы выбрал второе. Без раздумий бы согласился остаться с ней в Антарктиде навсегда, честное слово.

К двадцатому поцелую Терри сказала:

– Будет непросто скрыть это от остальных.

– Хм, не хочу тебя расстраивать, Терри, но, кажется, они уже все знают, – ответил я, указывая рукой на тысячи пингвиньих мордашек, смотрящих на нас.

– Я не о пингвинах, глупенький! А об остальных ученых.

– А нам надо от них что-то скрывать? – спросил я.

Я бы закричал о нас во всеуслышание. Так громко, чтобы с гор сходили снежные лавины.

– Да, Патрик, нужно, – ответила она, не колебаясь ни секунды.

– Терри, прятаться – это не в моем стиле.

– И не в моем. Но нам придется.

– Зачем же?

– Для начала, они будут волноваться. Подумают, что я могу бросить их и свою работу здесь. Могут испугаться, что я вернусь с тобой в Англию.

Почему будущее всегда должно вырваться в настоящее и все портить. Жизнь постоянно подкидывает тебе проблем, не так ли? Как раз в тот момент, когда все идет как по маслу, возникает очередное испытание, и вот вы уже изо всех сил пытаетесь понять, что черт возьми, можно с этим поделать.

У меня – дайте-ка посчитать – осталось всего пять с половиной дней на отношения с Терри, прежде чем мне придется отправиться на другой конец планеты вместе с бабулей.

– Так, значит, это все? Это все, что нас ждет. Пару поцелуев в снегу?

– Поцелуй меня еще раз, – говорит она.

Я повинуюсь.

Мы забираемся на очередной склон, перепрыгивая через овраги, наполненные снегом и галькой. Солнечный свет светил нам в спину и согревал нас. Ледяные глыбы вокруг отсвечивали белым с зелеными, синими и бирюзовыми отблесками. Терри точно знала, куда ведет меня.

– Смотри! – крикнула она, указывая вперед. Полностью черный пингвин, Уголек, стоял прямо перед нами, в своем гнезде.

Как мне показалось, вид у него был довольный.

– По-прежнему никаких яиц, – сказала Терри. – Хотя выглядит он решительно. Кто знает, нашел ли он своего партнера или нет?

Она так переживает за Уголька. Мне нравится ее сострадательность.

Когда мы возвращались домой тем же путем, я заметил блестящего тюленя, который грелся под солнцем, растянувшись на камне. Он посмотрел на нас спокойным, добрым взглядом. Он был такой огромный и толстый, что заставил меня громко рассмеяться. Но Терри сказала мне, что тюлени – заклятый враг пингвинов Адели. На суше они не слишком опасны, а вот под водой – да. Тюлени прячутся под водой и хватают ничего не подозревающих пингвинов за лапы. Затем они яростно трясут их из стороны в сторону и бьют их об лед, пока те не умрут, пока вода не окрасится в кроваво-красный.

– Надо вернуться к Пипу! – одновременно восклицаем мы. Возможно, мы слишком увлеклись друг другом.

К счастью, с Пипом все в порядке. Он сам остановился у «яслей» с малышами-пингвинами. Это хороший знак. Он счастливо носился с другими птенцами. Как здорово, что его социальная жизнь не слишком пострадала от вмешательства людей. Хорошо, что на крыле у него оранжевый браслет, иначе было бы очень легко потерять его среди ему подобных.