Как пингвины спасли Веронику

Взрослые пингвины возвращались к «яслям» и звали своих детенышей. Птенцы моментально узнавали родителей по голосу и бежали прямиком к ним. Они ни за что не упустят возможность полакомиться крилем. Пип несколько раз попытался попросить еды у взрослых пингвинов, но никто не стал с ним делиться. Они не собирались тратить свою драгоценную добычу на чужака, несмотря на всю его миловидность.

– Мне жаль, дружище! – крикнул я ему. – Тебе придется вернутся домой с нами, пока ты еще не умеешь сам добывать себе еду.

Пип повернул голову и внимательно посмотрел. Готов поклясться, он понял все, что я сказал. А затем побежал в нашу сторону. Приблизившись, он нежно прижался к коленям Терри. Затем обернулся к своим новым друзьям, будто говоря:

– Смотрите, ребята, а это мои родители.

Мы присели на корточки и стали его тормошить. С него посыпался целый ворох перьев, которые стремительно подхватил и унес ветер.

Терри обняла меня. Я прижал ее к себе так сильно, как мог. Внутри меня все трепетало.

Она тяжело вздохнула.

– Это так трудно. Господи, как бы я хотела, чтобы ты остался.

Очень хорошо.

– Правда, не обязательно называть меня Господом, – улыбнулся я.

Она игриво пнула меня в голень. Я должен был ответить «Я бы тоже отдал все, чтобы остаться», но, кажется, я опоздал. Тогда я нарисовал на снегу сердце и вписал в него буквы «Т» и «П». Неплохо выкрутился. Похоже, Терри все равно понравилось.

Пип заинтересовался происходящим и склонил голову набок, чтобы как следует рассмотреть мое художество.

– Я знаю, ты думаешь «П» – это про тебя, но вообще-то это про меня, дружок, – сказал я ему.

Не сказать, чтобы он обрадовался. Он быстрым шагом прошелся по сердцу, стирая контур и буквы внутри. Какой вандализм.

– Что же нам делать? – сказала Терри. Я знаю, что она имела в виду наши отношения. Хороший вопрос.

– Насладиться этими пятью днями по максимуму, – предложил я. – Насладиться каждой возможностью побыть вдвоем. Почаще оставаться наедине.

Что это будут за пять дней – с больной бабулей и малышом пингвином, о которых нужно заботиться, и хижиной, набитой учеными, в которых вообще не протолкнешься, не говоря уже о том, чтобы найти укромный уголок для нашей новообретенной страсти… Я снял варежки и убрал волосы с ее лица. Ее щеки были такими прохладными и нежными. В ее глазах выступили слезы.

Я должен был спросить. Черт, просто должен был.

– Ты уверена, что не хочешь вернуться со мной в Англию?

Толпа пингвинов растворилась на заднем плане, их гул на мгновение утих. Как будто они вместе со мной ждали ответа.

Затем я почувствовал, как все оборвалось. Ну, вы знаете. Как когда в магазине продают пиво по акции 3+1, и ты берешь восемь банок и уже на кассе узнаешь, что неправильно прочитал ценник. Это не пиво продавалось по акции, а пакетик с арахисом.

Я знал, что не стоит спрашивать. Я должен был догадаться, что она никогда не предпочтет меня пингвинам.

– Нет, Патрик. Прости. Я… Я не могу. Не теперь, когда мы знаем, что у проекта есть будущее. Я просто обязана остаться здесь. Этот проект для меня – самое главное.

Все это перемешалось в моей голове. Мне нужно было остаться одному, без Терри. Я взглянул на часы.

– Черт возьми, меня не было уже несколько часов. Давно пора проверить, как там бабуля.

И я со всех ног побежал обратно в полевой центр.

50 Патрик

Остров Медальон

Что за чертовщина? Я думал, бабуле стало намного лучше, думал, что опасность позади. Думал, что мы будем вспоминать пингвинов во время обратного полета на следующей неделе и что все будет нормально. Видимо, я ошибался. Она снова без сознания лежала в кровати, когда я вернулся обратно на базу. Она не проснулась и позже, когда вернулись все остальные. Ни даже тогда, когда мы кормили Пипа, хотя он сильно шумел и громко пищал. Мы не стали ее будить. Я принес ей легкий ужин на подносе и оставил его у кровати, но сегодня утром еда была нетронутой.

Сегодня она ничего не ела. Была даже не в состоянии поднять голову с подушки. Она снова побледнела, а ее взгляд стал стеклянным, каким-то потерянным. Терри, Майк и Дитрих весь день были на улице, так что в полевом центре воцарилась гробовая тишина. Я взял энциклопедию и попытался почитать бабуле интересные факты о пингвинах. Она никак не реагировала.

На часах почти пять вечера, когда я слышу, как хлопает дверь и дом наполняют голоса ученых.

– Ребята, бабуле снова стало плохо, – говорю я, выбегая к ним навстречу. – Она весь день ничего не ела и ни разу не пошевелилась.

Терри тут же бежит к ней в спальню, и я слышу, как она снова и снова зовет ее по имени. Затем она возвращается, бледная и испуганная.

– Патрик прав. Она не отвечает. Кажется, она очень больна.

Дитрих хмурится.

– Боже, нет, я не верю в это.

Внезапно Майк берет инициативу на себя:

– Мы должны снова попытаться вызвать врача. Я сейчас же свяжусь с ними по рации.

Майк – тот человек, с кем не страшно оказаться в беде. Он бежит на кухню за рацией, и мы слышим, как он взволнованно забрасывает вопросами собеседника на другом конце провода. Затем он в отчаянии возвращается к нам.