Как пингвины спасли Веронику

– Ты знаешь почему, Вери. Там намного безопаснее. Двоюродная бабушка Маргарет предложила тебя приютить. Можешь пожить у нее.

– О нет, только не у тети Маргарет! Где угодно, но только не у нее!

Мама вздохнула.

– Я знаю, что это не лучший вариант. Прости, дорогая, но иначе пришлось бы отправить тебя к совсем незнакомым людям. А тетя Маргарет была так добра и предложила помочь.

– Ненавижу эту дурацкую войну! – возмутилась я.

– Как и все мы, – сказал папа. – Но все будет на так плохо, как ты думаешь. С тетей Маргарет ты будешь только на выходных. А по будням будешь жить в новой школе Святой Екатерины. До войны эта школа находилась в Йорке, но всех учеников перевезли в Данвик-холл. Это огромный загородный дом с башнями, почти как замок.

Я видела такие здания на фотографиях. Особняки с горничными в чепцах, которые встряхивают простыни, высовывая руки в окна. Иногда на этих фотографиях красивый молодой человек верхом на лошади скакал по своим владениям. Возможно, будет не так уж и плохо. Я не в восторге от мысли, что придется оставить маму и папу, но они до ужаса волнуются за меня сверх меры. Обращаются со мной как с ребенком. Ради бога, мне ведь уже четырнадцать!

Перевожу взгляд с мамы на папу.

– Ладно. Тогда я поеду.

Клянусь, я видела, как они с облегчением выдохнули.

– А теперь, папа, ты должен научить меня танцевать Ламбет-уок. Ты обещал.

Папа встал и медленно и манерно поклонился.

– Могу ли я иметь честь пригласить вас на танец, юная леди?

– Так точно! – воскликнула я.

Взявшись за руки, мы закружились по кухонному полу. Мама сняла фартук и повесила его на крючок за дверью. Затем проскользнула вверх по лестнице.

Позже она вернулась, когда я писала это, сидя на кухне. Ее глаза были красными и опухшими.

* * *

Пятница, 16 августа 1940 года

На поезде в Дерби

Я не горю желанием снова увидеть тетю М., но, по крайней мере, у меня есть медальон. Папа подарил его мне, и я его просто обожаю. Раньше медальон принадлежал его матери. На нем выгравирована буква «V» и узор из вьющихся листьев, «V», которая значила Виолетта. Теперь это значит Вероника. Это самая ценная вещь в моем багаже – даже важнее моего шелкового платья, важнее моей любимой книги о животных и даже важнее драгоценной порции шоколада.

Пока в моей жизни не появился прекрасный принц, поэтому я настояла, чтобы мама и папа отрезали мне по пряди волос, чтобы положить их в медальон. Своим новым школьным друзьям я смогу рассказывать, что эти пряди принадлежат двум молодым Ромео, и я еще не решила, кому из них подарить свою любовь.

Думала отрезать несколько волосков у Тафти, чтобы тоже положить их медальон, но во всей этой утренней суете времени для этого не нашлось. Надеюсь, он справится без меня.

– Не волнуйся, Вери, – сказал папа, когда они с мамой поцеловали меня на прощание. – Все будет хорошо! Будь сильной!

Конечно же я буду сильной. Как всегда. Но вот что делать с нервами?

Какой будет моя новая жизнь? Буду ли я встречаться с мальчиками?

Я смутно помню тетю Маргарет. Если мне не изменяет память, она из тех людей, что не подпускают представителей мужского пола на пушечный выстрел. Это печально, но надеюсь, что я смогу найти способ обхитрить ее.

* * *

Снова пятница, 16 августа, вечером в доме тети Маргарет в Эгглворте

Когда я вышла из поезда на станции Дерби, меня встретила тощая фигура в коричневом пальто и платке. Тетя Маргарет напоминает ястреба с ее похожим на клюв носом и прищуренными глазами. Она наклонилась, чтобы поцеловать меня, но не дотянулась до щеки и вместо этого поцеловала воздух.

– Ты изменилась, дитя, – заметила она высоким тонким голосом.

– Это хорошо, – ответила я. Мы сразу были настроены друг к другу враждебно.

Разговор в автобусе до Эгглворта был ужасно напряженным. Тетя М. внимательно изучала мое лицо, когда расспрашивала о маме и папе. Она постоянно фыркала, услышав мой ответ. Корзина с покупками всю дорогу лежала у нее на коленях. Она изо всех сил вцепилась в нее своими морщинистыми руками.

Деревня Эгглворт довольно симпатичная, но слишком серая. Большинство домов приземистые, каменные, крытые шифером хибары. Я виделась с тетей Маргарет только на нескольких свадьбах и похоронах и никогда раньше не бывала в ее доме. Он оказался просторным, но очень мрачным. Единственные украшения на стенах – гобелены с цитатами из Библии: «Бог – прибежище наше» и тому подобное. В гостиной есть радиоприемник, но тетя М. говорит, что слушает только религиозные программы и новости. Я уже чувствую, что музыки мне не видать.

Моя спальня – это маленькая комната с низким потолком и изображением Девы Марии над умывальником. Пресвятая Дева буквально давила на меня своим превосходством, так что я повернула картину лицом к стене.

Так намного лучше.