Kalip

— Пой, — голос звучал отстранённо и безразлично.

Музыка опять заиграла. Это была очень сложная мелодия с перепадами голоса от низкого до высокого с долгими протяжными звуками. Теперь Кай понял, в чём его наказание. Аршад издевался над ним. Это было ясно. Кай запел в третий раз, чувствуя, что он на пределе. Но он допел до конца, ни разу не сфальшивив. Его серебряный голос растворился под сводами дворца.

— Пой, — Аршад затянулся кальяном, продолжая смотреть на него сквозь полуприкрытые веки.

Опять заиграла мелодия.

— Я не буду больше петь.

— Будешь! Пой!

— Я не буду больше петь, может, ещё и станцевать перед тобой прикажешь? — всё это Кая сейчас вывело из себя, и он завёлся и уже не думал, что говорит.

— Если нужно, и танцевать будешь!

— Да пошёл ты!

Глаза Аршад распахнулись и потемнели. Окунувшись в этот мрак его взгляда, Кай осознал, что такое Шейхам не говорят, но было уже поздно.

Аршад приподнялся на диване. В его голосе прозвучали металлические нотки.

— Ты что, посчитал себя неприкосновенным? Глупо! Это я дал тебе обещание, а вот они нет, — он махнул рукой в сторону стоящей сзади него стражи, — Гифар, скажи своим людям, чтобы изнасиловали его сейчас. Я хочу на это посмотреть.

Аршад опять откинулся на подушку и поднёс к губам мундштук кальяна.

Кай побледнел, видя, как на взмах руки Гифара в его сторону шли человек восемь здоровенных стражников, на ходу снимающих с себя мечи и доспехи. Он начал отступать, но они окружили его.

Он стоял на сцене в центре, они — по кругу. Они бросились на него практически одновременно. Ему удалось отбросить парочку сразу, потом ещё двоих, но он всегда дрался или на мечах, или с помощью палки или приклада автомата или любого другого предмета, так как его руки были слабы, и наносить ими удары он долго не мог. Вот и сейчас, после нескольких ударов он чувствовал, что теряет силу. В результате пропустил удар в солнечное сплетение, потом ещё один, и воздуха стало не хватать. Лишь почувствовал, что к его губам прикасаются другие губы, он укусил их и получил несколько ударов по лицу, затем опять в живот, а потом, уже задыхаясь, с затуманенными от ударов глазами и не восстановившимся дыханием, слышал, как рвётся ткань одежды на нём и чувствовал руки на себе. Грубые руки, которые мяли, тискали и больно сжимали его тело. Затем слышал, как сорванный с его шеи жемчуг падает на пол. Почувствовал, что вместе с жемчужными бусами ему порвали и цепочку с крестом. Перед его глазами всплыла картина, как пацаны Прохора насиловали того бедолагу при нём. Сейчас эти сцены вспыхивали яркими краткими вспышками перед его глазами: их члены в его рту, сперма на его лице, кровь из его задницы. Он ещё раз дёрнулся и потерял сознание…

— Он отключился. Нам продолжать?

Почувствовав, что он обмяк, охранники отпустили его, и он упал на пол.

Аршад резко встал и пошёл в их направлении, все перед ним расступились.

Кай лежал на боку, из одежды на нём остались лишь разорванные шаровары, оголявшие часть бедра, и клочья рубашки, уже не скрывающие его тело. На теле были следы уже выступивших гематом, губы были в крови, на лице тоже были побои, вокруг него валялись части его роскошного костюма и сорванные с него украшения.

Под ногой Аршада что-то хрустнуло, он увидел жемчужину от разорванного ожерелья с шеи Кая. Шейх замер, застыл, потом, удаляясь к выходу, бросил через плечо:

— Максуд, позаботься о нём.

Максуд и Гифар бросились к Каю. На ходу евнух снял с себя свой бархатный, расшитый золотом халат и, приподняв, обернул им Кая, а поскольку он был ростом под метр восемьдесят, то Кай в нём просто утонул. Гифар помогал ему заворачивать халат, потом, легко подняв юношу на руки, понёс в его покои.

Максуд оглядел пол и нашел взглядом порванную цепочку с крестиком, бережно поднял её и убрал в карман, понимая, что эта вещь очень дорога Каю.

Зайдя в комнату, Гифар положил свою ношу на кровать, Максуд уже приготовил баночку, которую, открыв, поднёс к носу бесчувственного Кая, тот вздохнул и пришёл в себя.

Сначала непонимающе оглядел их, а потом вспомнил о произошедшем. Его начало трясти.

— Гифар, тебе сейчас лучше уйти, — Максуд видел затравленный взгляд Кая, который тот бросал в сторону Гифара.

Тот, всё поняв, без лишних слов вышел.

— Я хочу в душ, — стуча зубами и сползая с постели, произнёс Кай.

Максуд помог ему дойти до ванной.

— Оставь меня.

Максуд не стал настаивать, но, выждав пару минут, зашёл внутрь. Как он и ожидал, он увидел его, сидящего во всём, что было на нём, под льющимся душем на полу душевой кабины. Он сидел, обхватив колени руками, и его сильно трясло. Евнух быстро вышел, принёс настойку, налитую в чашку, и, выключив воду, несмотря на слабые сопротивления Кая, влил ему всё содержимое в рот. Затем сам разделся до шаровар и туники, зашёл к Каю в большую душевую кабину.