КамТугеза

– Вовремя предать – это не предать, а предвидеть. Понимаешь, брат, мы здесь так поработали, что любая следующая власть нас обязана будет найти и посадить. Если нас уже не будет, у детей наших отнимут. Неважно где: здесь или в Америке. Наши партнеры там, на Западе, отдадут нас на съедение, не задумываясь. А вот если России не будет, не будет и правительства российского. Значит, некому будет у нас что‑то отнимать, – Явдат Хасанович рассмеялся. – А какое‑нибудь Касимовское ханство или Тверское княжество, которое на этом месте будет, ни для кого не указ. Нет истца – нет ответчика. Так что делай дело и не волнуйся. Не я один так думаю, а большинство там наверху. Все что можно, мы взяли. С Россией надо заканчивать. Жадность до добра никого не доводила.

– Это что получается, – подытожил Кузнецов, – что мы за тридцать лет раздербанили по карманам огромную страну? И все это нам с рук сойдет? А народ?

– Тот народ, что здесь останется, будет о другом думать. Как бы с голоду не сдохнуть, – ответил Явдат. – Вот рыбка, – он подошел к огромному во всю стену аквариуму, – живет без памяти и ничего. Так и большинство людей. День вперед, день назад. А больше их не волнует. Здесь, Ваня, такая жопа начнется… как в Африке. Только там тепло. Не до нас будет.

– А тебе их не жалко? – спросил Кузнецов.

– Слушай, – сразу с национальным акцентом заговорил Явдат, – почему я их должен жалеть? Они меня будут жалеть? Вот я барашка люблю, но если я его жалеть буду, мне что, травой питаться или голодать всей семьей? Я же им не мешаю… Пусть становятся богатыми… Живут хорошо… Кушают хорошо… Каждый сам за себя… А по‑другому пробовали, когда все равны – им же самим и не понравилось.

После этого у Кузнецова сомнений не осталось. После пары провокаций он бросит на разгон толпы две роты срочников, отдав им приказ зачистить площадь. Он знал, что, не имея опыта, они не смогут это выполнить грамотно и поэтому начнется бардак и давка. Наверняка, кто‑то окажет сопротивление. Им помогут провокаторы. Молодые пацаны с испугу сделают то, что ему нужно: устроят бойню. Пострадавших будет сотни. Именно этого от него требовал Семен Тимурович за освобождение сына.

Глава 31

Всего несколько секунд говорила Катя по телефону с Родионом, а Томас успел заметить, как радостно сверкнули ее счастливые глаза. Смотреть на это ему было больно.

За время, пока они сидели в кафе, сцену окончательно смонтировали. По краям установили высокие ряды черных акустических колонок. Прямо над сценой, вместо задника, повесили огромный экран, на котором уже показывали какие‑то мультфильмы. Совсем рядом с ними стояли несколько телевизионных фургонов. В одном из них, по‑видимому, был штаб всего мероприятия. Рядом с ним натянули большой полосатый тент, под которым разговаривали, бегали, ругались, сидели в ожидании за столами, что‑то писали на ноутбуках и смартфонах организаторы. Многие были в медицинских масках, надеясь, таким образом, защититься от жуткого запаха горящей свалки.

Таким образом, Томас с Катей оказались в самом центре предстоящего события.

Вокруг начали собираться люди. Среди них бегали ребята в желтых жилетках и раздавали всем маленькие флажки и воздушные шарики с лозунгом «ДА – твердой власти! НЕТ – мусорным олигархам!» Такой же слоган был написан на билбордах и на растяжках вокруг сцены.

– Похоже, что у вас здесь планируется что‑то грандиозное, – предположила Катя, надеясь, что неприятная часть, связанная с изменением статуса их отношений, закончена, и она сможет в этой суматохе незаметно затеряться, чтобы встретится с Родионом, о чем он попросил ее по телефону. – Это, наверное, из‑за вашей свалки. И, кажется, концерт будет. Все для нас.

Действительно, на сцене к микрофонам подошли какие‑то люди, и из колонок громко зазвучала музыка. Видимо, это была настройка аппаратуры. Кто_то проверял работу микрофонов, кто‑то регулировал звук инструментов, кто‑то убирал путающиеся под ногами шнуры.

– Нам теперь отсюда не выбраться, – заметил Томас. Он думал позвонить Родиону и определиться, что же все таки произошло, но решил, что Родион должен сам с ним встретиться и сам попытаться все объяснить.

Неожиданно на соседний стул буквально как с неба свалился старый знакомый Томаса Паша Ростовцев.

– А вы знаете, девушка, с каким замечательным человеком вы здесь рядом сидите? – сразу обратился он к Кате, демонстративно не обращая внимание на Томаса. – Я могу рассказать вам десяток историй, где этот скромник проявил себя как герой, достойный чтобы о нем слагали легенды и эпосы. Вот к примеру…

– Паша прекращай, – прервал его Томас, – не выдумывай. Это мой хороший приятель Паша Ростовцев. Он  любит фантазировать и преувеличивать. Паша, это Катя.