Капитал не Маркса: интеллектуальная дуэль гигантов мысли

В ХХ в. гибкий подход к идеям свободного рынка применяется и в России. Руководство СССР, отмечая положительную роль принципа «свободного рынка» для расширения торговых связей, что способствует преодолению политической и культурной косности, обращает внимание на обратную сторону медали, а именно, что принцип свободного рынка используется как средство колонизации и эксплуатации чужих ресурсов.

«Свобода торговли, бывшая заветом экономической мудрости, насквозь лжива. Свобода торговли – это свобода спекуляций», – констатирует первый руководитель советского государства В. Ленин [108].

Советское руководство, придерживаясь поставленной задачи промышленного развития, осуществляет регулирование внутреннего рынка, ограничивает доступ на него иностранных товаров массового спроса. Политика на внешнем рынке направлена на приобретение в основном передовых технологий, используемых для модернизации собственного машиностроительного производства и преодоления технологического отставания. Целесообразность этих действий проявляется в годы Второй мировой войны, когда советское государство оказывается технологически и организационно способным к производству современной военной техники, необходимой для защиты страны и мира.

В 90-годы дезинтеграционные процессы на постсоветском пространстве усиливают влияние международных институтов на экономическую политику бывших советских республик, что приводит к значительной утрате общего производственного потенциала [46]. Россия занимает на международном рынке нишу поставщика сырья: углеводородов, никеля, алюминия, меди, древесины и другого. При этом доходы от продажи за рубеж сырья становятся основным источником пополнения бюджета. Эти реформы по ограничению самодостаточности российской экономики, приведшие к снижению уровня благосостояния граждан, входят в противоречие со статусом России как ядерной и космической державы. Представления об «объективных следствиях стихийного рынка» противоречат историческим закономерностям и отсылают к эпохе преобладания неорганизованных сообществ, пользующихся стихийным обменом природными благами. Рынок же формируется организованными в государственные системы сообществами, поэтому рынок и стихия представляют несовместимые понятия, отражающие разные периоды развития цивилизации. История формирования рынков социально-экономических систем – государств демонстрирует столкновение интересов разных стран и свидетельствует о постоянной борьбе за пределы рыночных отношений, которые приводит в своем исследовании корейский экономист Ха Джун Чанг (Ha-Joon Chang), делающий вывод: «Экономика – это не наука, как физика или химия, а область политики. Свобода рынка – это политическая категория. Как такового “свободного рынка” не существует, нет его научно определенной границы, так что все попытки государств, как ее изменить, так и защитить, – правомерны» [197]. Экономист предлагает избавиться от иллюзии «объективности рынка» – рынки подчиняются определенным правилам, имеют границы, которые ограничивают свободу передвижения товаров. «Рынок выглядит “свободным” только потому, что люди безоговорочно согласились с лежащими в его основе ограничениями, которые они уже не замечают», – констатирует корейский экономист. Ха Джун Чанг выражает традиционные представления стран Востока о принципе ««free trade» как свободе народов самостоятельно организовывать свою национальную экономику и регулировать межсистемные обмены сообразно собственным интересам.