Капитализм и свобода

Для любой специальности, если число врачей меньше того, каким оно могло бы быть при отсутствии ограничений, и если все врачи полностью заняты, как обычно и происходит, это означает, что квалифицированным медикам просто не хватает человеко-часов, чтобы обслужить всех пациентов. Поэтому часть из последних вынуждена обращаться за помощью к людям, у которых нет специального медицинского образования. На самом деле проблема еще более острая. Если «медицинскую практику» должны вести только имеющие лицензию практикующие врачи, то необходимо определить понятие «медицинская практика». «Баловство» (featherbedding), о котором мы говорили в предыдущей главе, можно найти не только в железнодорожном транспорте. При существующей интерпретации законоположений, запрещающих неавторизованную медицинскую практику, выполнение многих лечебных процедур разрешается только лицензированным врачам. Хотя с этими процедурами вполне могут справиться медсестры и другой младший медицинский персонал, прошедший соответствующую подготовку, но не имеющий высшего образования. Я слишком плохо знаю медицинскую специфику, чтобы привести здесь несколько примеров, подтверждающих это утверждение. Мне, однако, известно от специалистов в этой области, что есть тенденция включать в понятие «медицинская практика» еще больше операций и процедур, для выполнения которых вовсе не требуются знания дипломированного врача. И в результате врачи тратят значительную часть своего рабочего времени на то, что можно было бы спокойно поручить младшему медицинскому персоналу. Обеспечить высокий уровень так называемого «усредненного качества медицинских услуг» невозможно, просто рассчитав средний показатель качества. Это так же бессмысленно, как оценивать эффективность лечения только по числу вылечившихся пациентов. Необходимо учитывать, что объем медицинских услуг уменьшается из-за связанных с лицензированием ограничений. В результате вполне может оказаться, что эти ограничения приводят к ощутимому снижению среднего уровня компетентности лечения.

Эти замечания не дают полной картины, поскольку они относятся к текущей ситуации и не учитывают процессов в динамике. Прогресс в любой области науки часто является результатом деятельности какого-то одного человека из тысяч чудаков и шарлатанов. Сейчас в медицине сложилась такая ситуация, что человеку со стороны очень трудно заниматься исследованиями и экспериментами. Если вас пустили в эту систему и вы не хотите потерять свое положение в ней, то у вас мало возможностей для экспериментирования. Гипнотизер вполне способен оказаться одним из многих тысяч шарлатанов, обманывающих легковерных пациентов. Но нельзя полностью исключать, что придуманный им способ лечения может быть вполне эффективным. К знаниям и опыту приходят разными путями, однако при нынешней ситуации заниматься медицинской практикой может только особая группа врачей, приспособленных к устоявшимся нормам. Это существенно сужает возможности для экспериментирования, а следовательно, и замедляет развитие медицины. Все сказанное справедливо не только для медицинской науки, но и для организаций медицинского обслуживания, как я и предполагал выше. Объясню это подробнее.

Качество медицинского обслуживания снижается еще из-за одного аспекта лицензирования врачей и связанной с ним монополизации. Я уже говорил, что средний уровень медицинского обслуживания снижается при сокращении числа врачей, уменьшении количества часов, которые эти врачи могут тратить на важную работу, и ослаблении стимулов для исследований и разработки новых методов лечения. Снижается он и за счет того, что при неправильном лечении пациенту очень трудно заставить врача заплатить компенсацию. Действенная защита частных лиц от некомпетентности врачей предполагает, что пациент может подать на врача в суд за мошенничество и медицинскую ошибку. Иногда такие иски рассматриваются судами. И если они эти иски удовлетворяют, то врачи жалуются на высокую стоимость медицинской страховки. Однако далеко не всегда пациент, которого неправильно лечили, подает на своего врача в суд. Ведь известно, что суд при рассмотрении подобных исков часто встает на сторону врача, которого поддерживает его профсоюз. Очень трудно убедить врача выступать в суде против его коллеги свидетелем обвинения, если из-за этого он рискует потерять право работать в «одобренной» больнице. Обычно свидетелей для таких судебных заседаний отбирает профсоюз врачей, якобы всегда защищающий при этом интересы пациентов.

Если принять во внимание эти последствия лицензирования, то становится ясно, что оно привело к снижению как объемов, так и качества медицинского обслуживания. Также ограничило перспективы людей, которые хотят стать врачами, и заставило их работать по другим, менее привлекательным для них профессиям. Вынудило пациентов платить больше за худшие медицинские услуги и затормозило развитие технологий и организационной структуры здравоохранения. Из всего этого следует, что лицензирование врачей необходимо отменить.