Капитан Рук и мистер Пиджон

Представьте же себ вашего молодаго джентльмена въ университет, куда привезъ его попечительный родитель, который съ особенной любовью и воспоминаніями, такъ глубоко затаившимися въ его душ, осматривалъ и залъ, и мсто юношескихъ игръ, и комнату стараго привратника, и старый фонтанъ, и старыя спальни, въ которыхъ онъ самъ нкогда жилъ. Представьте себ рыданія доброй мистриссъ Рукъ, при разлук съ своимъ дтищемъ, представьте слезы очаровательно-блдной Гарріеты, когда она, обнимая брата, подноситъ ему въ серебристой бумажк, окропленной потокомъ горькихъ слезъ, шелковый малиновый кошелекъ, съ двумя собственными гинеями — бдняжка! Представьте все это, и представьте молодаго Тома, тоже печальнаго, и, вмст съ тмъ, обольщаемаго мыслью, что ему открывается новая жизнь, свобода и отрадная борьба за славу, которую онъ мысленно клянется пріобрсть современемъ. Словомъ, Томъ Рукъ поступилъ въ университетъ, слушаетъ лекціи, читаетъ книги, ходитъ въ церковь, умренно участвуетъ въ пирушкахъ товарищей и, вообще, представляетъ собою отличнйшаго юношу.

Томъ прізжаетъ домой на рождественскіе праздники. О, какъ онъ выросъ! Сестра и мать готовы спорить за удовольствіе гулять съ нимъ по деревн; старикъ-отецъ вытаскиваетъ старый портвейнъ и безпрестанно приводитъ цитаты изъ Эсхила. Ученики тоже ухали къ роднымъ. Отецъ, мать и сестра спокойно наслаждаются присутствіемъ Тома. Но, — увы! я боюсь, что пасторскій и съ тмъ вмст родительскій домъ кажется Тому слишкомъ тихимъ. Какъ бы то ни было, онъ прилежно читаетъ по утрамъ, и сестра Гарріета съ крайнимъ изумленіемъ заглядываетъ въ огромныя тетради исписанной бумаги, испещренной странными треугольниками, чертежами и сложными сочетаніями Х-омъ и Y-омъ.

Наступаетъ май, и съ нимъ вмст университетскіе экзамены 10 числа, восхищенный родитель получаетъ во время завтрака два письма слдующаго содержанія:

Отъ высокопочтеннаго Соломона Снортера къ высокопочтенному Атанасіусу Руку.

10 мая.

„Любезный Кредо! [2] желаю теб радости. Твой сынъ славный мальчикъ по его лтамъ; надюсь, что еще годика черезъ четыре и онъ въ нашей семь будетъ своимъ человкомъ. Относительно классиковъ, онъ, мой добрый другъ, можно сказать, facile princeps; въ математик — entre nous, его перегналъ товарищъ, по имени Сникъ, вестморлэндскій уроженецъ и старый студентъ. Намъ надобно присадить Тома за математику, и тогда, я увренъ, мы сдлаемъ изъ него первйшаго студента.

„Посылаю теб счетъ за его содержаніе, всего 105 фунтовъ 10 шиллинговъ, — счетъ довольно тяжелый; но не забудь, что вдь это первый годъ, всегда сопряженный съ лишними расходами: мн пріятно будетъ представить теб росписку въ полученіи денегъ. Мимоходомъ скажу, что молодой человкъ любитъ развлеченія и живетъ слишкомъ расточительно. Совтую прочитать ему лекцію на эту тему. Твой

«Сол. Снортеръ.»

Вслдъ за этимъ вскрывается письмо мистера Тома Рука: изъ него мы приводимъ только приписку:

«P. S. Неоцненный папа, я забылъ сказать, что при моемъ образ жизни и положеніи въ университет (лордъ Бэгвигъ, старшій сынъ герцога, какъ вамъ извстно, клянется дать мн.по выпуск приличное мсто) я позволилъ себ сдлать расходы, которые испугаютъ васъ: я проигралъ тридцать фунтъ стер. высокоблагородному мистеру Дьюсэсу (сыну лорда Крабса) и, сверхъ того, задолжалъ пятьдесятъ-четыре ф. с. за десертъ и наемныхъ лошадей, — расходъ этотъ и не осмлился поставить въ счетъ мистера Снортера. [3] Нанимать лошадей — это чертовски раззорительно: въ будущій курсъ я заведу свою лошадку — это дло ршеное.»