Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Этот армянин живучий, как те леопарды, что опустошают его родные горы, — ответил грек. — От приступа гнева он не умрет, уверяю вас.

— О, я слишком хорошо знаю армян, а мой отец и того лучше.

Осажденные услышали, как за дверью о чем-то громко спорят курды, и в комнату вошел Мико с двумя готовыми к бою пистолетами.

— Какие новости? — разом спросили паша и Дамасский Лев.

— Вот вам и ответ, — сказал албанец.

По комнатам, занятым венецианцами, прокатился звук тяжелого короткого удара, как будто кто-то метко запустил в дверь топором.

— Опасность там, — сказал паша, снимая со стены шпагу и пару пистолетов. — Курды нас пока не заботят, пусть себе палят из кулеврин.

— Полагаю, они понимают, к каким разрушениям это приведет, — заметил грек.

— К бою!

Они вышли из комнаты, где уже не было надобности в их присутствии, и направились к последней из комнат, занятых венецианцами, где двери были забаррикадированы тяжелой мебелью и кроватями.

— Мы здесь!

Раздался еще один удар, а за ним треск. Негры сильными ударами топоров пытались выломать дверь. Однако толстые железные засовы не поддавались даже мощному натиску сынов Африки.

— Эй, кто там стучит?

— Это я, Хасард, — отозвался армянин.

— Ты что, больше не доверяешь выстрелам кулеврин?

— От них слишком много разрушений.

— И ты решил форсировать двери?

— Мы их разнесем, господин, и гораздо раньше, чем ты думаешь.

— Валяй, ломай, только помни: мы вооружены пистолетами и аркебузами и какая-нибудь пуля может разнести и твою башку.

— Я буду осторожен, мой господин, — ответил армянин. — Вы имели глупость меня предупредить, и теперь я поостерегусь.

— Это означает, что мы перебьем негров.

— Они всего лишь солдаты, не умеющие ни читать, ни писать.

— Ах ты, каналья!.. — крикнул Никола. — Покажи хотя бы кусочек своей физиономии, толстой и круглой, как цехин, и я тебе обещаю сделать в ней отменную дырку!

— Я надеюсь, что все-таки тебя схвачу и ты у меня сделаешь отменное сальто со скал Хусифа, — отозвался армянин своим скрипучим и злобным голосом.

— Ну, пока еще не схватил.

— Давайте, лодыри, работайте топорами!

Третий удар, громкий, как пушечный выстрел, сотряс комнату, и со стен попадали оставшиеся картины. В двери показалось лезвие топора.

— Что нам сейчас делать, отец? — спросил Дамасский Лев.

— Не мешать им, — ответил паша. — Когда им удастся пробить в двери дыру, начнем стрелять, и ни один из негров не устоит. Порох вселяет ужас в сынов проклятой Африки.

За дверью штурмовой отряд изо всех сил работал топорами, подвергая свои мускулы жестокому испытанию. В конце концов в двери образовалась щель не шире двух пальцев, но вполне достаточная, чтобы открыть по ней огонь. Четверо венецианцев, стоявших перед дверью, изловчились, спрятавшись за тяжелой мебелью, и дали залп из аркебуз.

Послышались испуганные вопли, потом крик Хасарда:

— Лодыри! Хараджа вас всех посадит на кол, канальи!

— Они разбежались, как кролики, — сказал Никола. — Так мы сможем продержаться целый месяц.

— Без еды? — спросил Мико.

— Затянем пояса потуже.

— Думаю, в этом не будет нужды. Совсем недавно я сделал очень важное открытие.

— Какое? — поинтересовался паша.

— Я принялся разглядывать картину, на которой, как мне показалось, изображена Роксолана, и вдруг укололся чем-то очень острым, торчавшим из рамы.

— Не тяни, бездельник, — сказал грек. — Мы не в албанских горах.

— Я попробовал нажать на эту штуку, и передо мной открылся проход. Оттуда тянуло запахами кухни.

— Клянусь бородой Магомета!.. — вскричал грек. — Проход, ведущий в кухню Хараджи?

— Думаю, да, — ответил Мико.

— Показывай, где это, — сказал Дамасский Лев.

— Идемте в другую комнату.

Негры разбежались, но понятно было, что это лишь на короткое время: не могли же они настолько струсить, чтобы не принять сражения. А потому осажденные оставили у дверей венецианцев и пошли следом за албанцем.

— Здесь, — сказал Мико, указав на большую картину.

На ней была изображена очень красивая султанша, причем рисовал ее явно христианин, ибо турки не знали искусства живописи.

— Да, это Роксолана, — заметил паша.

— Открывай, Мико, — сказал Дамасский Лев, на всякий случай приготовив к бою пистолеты.

Албанец внимательно оглядел широкую, украшенную богатой резьбой раму и в определенном месте нажал пальцем. Раздался скрип пружины, и картина исчезла в открывшемся проеме. В ноздри осажденным ударил теплый запах жареного мяса.

— Это запах кухни, — сказал Мико. — А ты, Никола, что думаешь?

— Думаю, тайный ход ведет в замковую кухню.

— Пойдем разведаем!

— Подожди, я зажгу огарок свечи.

— Я тоже хочу пойти, — сказал Дамасский Лев.

— Нет, синьор, — ответил Никола, — сейчас вы нужнее здесь, чем на узенькой лестнице, что открылась между стенами. Негры наверняка возобновят попытку прорваться, может, даже вместе с курдами, и для вас найдется дело. Надо же их как-то занять, пока мы разведываем, что там, за лестницей.

— Найди мне зеленый фонарь.

— Сделаем все возможное, синьор. Пошли, Мико.