Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Ты достойна той царевны: в твоих глазах столько света! И волосы твои так черны… и как благоухает твое божественное тело… Ты не простая смертная… ты богиня… Продолжай, я слушаю тебя, прекрасная Нефер… Ты что-то рассказывала про царевну с румяными, как роза, щечками… Кто она была?

— Дочь фараона, — сказала Нефер.

— Ах! Ну да, ты уже говорила… — пробормотал Миринри, у которого все больше слипались глаза. — Продолжай…

— Она была самая красивая и очаровательная из девушек, которых когда-либо озаряло солнце Египта, и, не найдя среди юношей того, кто заставил бы забиться ее сердце, она вышла замуж за своего брата.[54]

— Ах! — снова воскликнул Миринри. — И что было дальше?

— Ее супругу не повезло: его убили.

— Кто убил?

— Собственный брат.

— Как и моего отца, — вскинулся Миринри, и в глазах его сверкнул жутковатый огонь.

— Молчи и слушай. Прекрасная царевна с румяными, как розы, щечками велела построить огромный подземный зал, а потом, под предлогом, что должна пройти церемонию восшествия на престол, пригласила на пир и собрала в этом зале всех, кто был причастен к убийству ее мужа и брата. В разгар праздника прекрасная царевна велела пустить в зал воду из тайного канала, прорытого заранее, и утопила всех гостей.

— А она сама?

— А она выскочила в помещение, где хранился прах усопших, и там спаслась.

— Какие мрачные сказки ты рассказываешь, Нефер, — заметил Миринри. — Однако я поступил бы точно так же и не дал бы себя так глупо убить.

— Рассказать другую сказку?

— Расскажи, чтобы я уснул. Твой голос как музыка, в нем и трепет систры, и нежные звуки флейты и арфы. Мне кажется, что ты меня укачиваешь… Говори, говори, красавица Нефер!

— Красавица! Ты меня уже в третий раз так назвал. Интересно, завтра ты будешь это помнить?

Миринри неопределенно махнул рукой и не ответил.

— Однажды царевич Сотни увидел на улице Мемфиса прекрасную Тбоубои, дочку верховного жреца, и воспылал любовью к ней.

— Кто? Жрец?

— Нет, Сотни, сын фараона.

— Продолжай…

— Уверенный в своей власти, он воспользовался тем, что жреца не было дома, и отправился к девушке…

Нефер оборвала рассказ. Миринри ее больше не слушал. Он спал глубоким сном, подложив руку под голову и улыбаясь. Нефер встала. Ата, Унис и эфиопы, уютно свернувшись на шкурах, тоже спали. Она властным жестом указала танцовщицам и музыкантшам на бронзовую дверь мастабы и, когда они скрылись в подземном коридоре, быстро наклонилась над Сыном Солнца и прижалась губами к его лбу. От этого прикосновения у нее по телу прошла дрожь.

— Не об этом я мечтала, — сказала она, вдруг отпрянув назад. — Сердце мое не дрогнуло, оно молчит. Но почему? Ведь я люблю сильного и отважного сына великого царя! Я его поцеловала, как мать целует сына или как сестра — брата.

Входная дверь заскрипела, и Нефер быстро вскочила на ноги. В конце зала между колонн возникла фигура человека: это был старый жрец.

— Спят? — спросил он.

— Все заснули, — ответила Нефер, мрачно на него покосившись.

— Тебе удалось его подчинить?

— Пока не знаю.

— Ты его околдовала?

— Откуда мне знать?

— Так хочет Пепи.

— Царь Египта волен убивать своих подданных, если ему так нравится, но он никогда не получит власти над сердцами! — резко сказала Нефер.

— Значит, он тебя не полюбил?

— Нет!..

— И все время думает о другой?

— Все время.

— Может, ты не все чары пустила в ход, как я надеялся?

— Он никогда меня не полюбит.

— Где он?

— Спит. Здесь, рядом со мной.

— У тебя твердая рука, Нефер?

— Почему ты спрашиваешь? — вскинулась девушка, побледнев.

— Потом скажу. Дай я сначала на него погляжу. На него и на старика. Мастаба готова, чтобы принять обоих, а я владею искусством бальзамирования.

— Что ты хочешь сделать, Херхор? — крикнула потрясенная Нефер. — Кого это ты собрался бальзамировать?

— Замолчи! — властно перебил ее жрец. — Покажи мне лучше обоих.

— Миринри?..

— И того, кто называет себя Унис, — сказал Херхор, и в его глазах сверкнула ненависть. — Меня больше интересует старик, чем юноша.

— Унис? — удивленно воскликнула девушка.

— Да, назовем его пока так, — ответил Херхор, ухмыльнувшись. — Но сначала молодого. Я хочу увидеть, похож ли он на отца.

Он грубо оттолкнул Нефер, которая пыталась заступить ему дорогу, и подошел к Миринри. Тот спал глубоким сном, сжав кулаки, и во сне был необычайно красив.

— Да, — вглядываясь в него, сказал жрец. — Он похож на Тети: те же черты лица, тот же острый подбородок, тот же высокий лоб человека умного и знающего, чего хочет. Жаль! Взойди этот юноша на трон фараонов, он был бы великим царем, как его отец. И ни один враг с территорий за перешейком не посмел бы угрожать величию Египта. В этом юном теле есть и ум, и сила льва, и неукротимое мужество воинов, его предков, и горячая кровь. Но скоро и ты, кому было назначено править миллионами подданных, станешь обыкновенной мумией!

— Нет, Херхор! — с тоской крикнула Нефер.

Жрец обернулся к девушке, и лицо его исказил гнев.