Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Может, все дело в воздухе Мемфиса, который я вдохнул, — ответил юный фараон. — В том самом воздухе, напоенном властью и величием, что еще в детстве наполнил мне легкие. Я не знаю, в чем дело, но чувствую внутри нечто такое, чего никогда не ощущал в пустыне. Там, среди песков и журчащих вод Нила, под большими пальмами с широкими листьями, что шевелил теплый дневной ветерок и выстуживал холодный ночной бриз, сердце мое не сбивалось с ритма. Я не грезил ни о славе, ни о почестях, ни о величии. Рассветы и закаты были похожи друг на друга, но сейчас я непостижимым образом проснулся. Мне хочется зарычать, как рычит молодой лев, у которого окрепли когти, и он полон сил и может проглотить…

— Что? — с сардонической ноткой в голосе поинтересовалась Нефер.

— Не знаю, может, весь Египет, а может, царский двор, где я родился и откуда меня похитили, чтобы дать мне время вырастить зубы.

— Но там, при дворе, живет девушка, спасенная тобой из пасти крокодила. А ты хочешь его уничтожить.

— Замолчи, Нефер! — в гневе крикнул Миринри.

— Но ведь другая девушка, тоже избавленная тобой от жутких зубов, сидит рядом, а не на ступенях трона, — невозмутимо продолжала Нефер.

И в этот раз Миринри тоже ничего не ответил. Он пристально вглядывался в сверкающие точки с красными пятнышками сверху, которые ярко выделялись на быстрой мутно-белой речной воде.

— Что это там блестит? — воскликнул он, нахмурив лоб.

Унис и Ата их тоже заметили с носа лодки, и лицо старого жреца смертельно побледнело, а в глазах зажегся страшный, жестокий огонь.

— Это он! — с непередаваемой ненавистью в голосе крикнул старик. — Только он один владеет золочеными лодками с красными парусами!

Услышав эти слова, Миринри с живостью обернулся, и его поразило свирепое выражение лица Униса. Раньше он его никогда таким не видел, а ведь бок о бок со старым жрецом провел в пустыне много лет.

— Кто — он? — спросил юноша.

Унис секунду помедлил, а потом сказал:

— Человек, которого тебе, сын великого Тети, возможно, когда-нибудь придется убить.

— Пепи? — крикнул юноша.

— Это может быть только он. Он поднимается по Нилу, чтобы удостовериться, все ли в порядке с разливом. Только фараон может позволить себе передвигаться с такой пышностью. Будь благоразумен — смотри и молчи! Когда-нибудь и у тебя все это будет, если последуешь моим советам и научишься терпеливо ждать.

— Ах! — только и смог выговорить Миринри, и его лицо стало не менее выразительным, чем лицо Униса.

Он огляделся и, заметив висящий на фальшборте лук с колчаном, полным стрел, медленно подошел к смертельному оружию и коснулся его рукой, пробормотав сквозь зубы:

— Молодой лев не знает терпения, когда голоден.

Сверкающие точки вырастали на глазах, поскольку барку несло сильным течением навстречу. А течение становилось все сильнее с каждой минутой, приближаясь к огромной дельте, которая ветвилась на множество проток и ручейков, несущих воды священной реки к морю.

Очень скоро они оказались перед самой флотилией. Ее составляли шесть золоченых лодок с очень высокими носами и зелеными рострами в виде сфинксов с длинными бородами, слегка закрученными снизу. В центре каждой лодки имелся пестро раскрашенный льняной навес, который поддерживали тонкие резные посеребренные колонны. Над первой лодкой взлетали огромные квадратные и полукруглые опахала из разноцветных перьев, скрепленных золотой пластиной с уреем. Виднелись и ярко раскрашенные льняные зонтики с длинной бахромой и золотыми ручками. Сорок роскошно одетых гребцов быстро работали длинными веслами, украшенными драгоценными камнями.

А в центре лодки, там, где летали опахала с длинными древками, на раззолоченном возвышении, утопая в подушках, возлежал пожилой человек в высокой красно-белой короне с уреем, с которой спускались на грудь концы платка-немеса. На плечах у него была короткая накидка, а на бедрах — схенти с широким четырехцветным треугольником спереди. Полосы на треугольнике сияли красным, белым, зеленым и голубым.

Миринри впился глазами в этого человека, обвешанного символами власти, со знаком жизни и смерти на голове.

— Он кто — царь или какой-нибудь знатный царедворец? — быстро спросил он Униса, который тоже пожирал лежащего глазами.

— Это Пепи, — осипшим голосом ответил старик.

— Узурпатор?

— Да!

Царская лодка проходила в этот момент шагах в пятидесяти от них. Миринри быстрым движением схватил висевший рядом лук и так же проворно достал стрелу.

— Лев убивает добычу! — крикнул он, наложив стрелу и натянув тетиву.

Стоявший рядом Ата молниеносно схватил его за руку и выбросил лук в воду.

— Ты что делаешь, господин мой? — вскричал он. — Хочешь, чтобы нас всех перебили, хочешь потерять трон?

Унис, напротив, не пошевельнулся, чтобы удержать Сына Солнца. С его губ только слетели два слова:

— Слишком рано!