Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Давай выкладывай, грек, — сказал папаша Стаке. — Не зря же твои соотечественники слывут самыми хитрыми из всех левантинцев и даже жителям Смирны дают фору.

— Турки отобрали у меня оружие, но оставили огниво и трут.

— Сгодится, чтобы раскурить трубку, если, конечно, иметь хоть немного табаку, — заметил старик.

— А еще сгодится, чтобы поджечь корабль, — очень серьезно сказал грек.

Папаша Стаке подскочил.

— Ну я же говорил, греки хитрее всех! — вскричал он, ударив себя по лбу. — Да у меня просто кроличьи мозги!

— Вы хотите поджечь галеру, Никола? — изумился Перпиньяно.

— Да, синьор: это единственный способ ее остановить.

Сам того не зная, грек высказал ту же идею, что и поляк. С одной стороны, это была, пожалуй, единственная осуществимая идея, но, с другой стороны, он не подумал о том, как удастся горстке безоружных людей справиться с турецким экипажем, в десять раз превосходящим их численностью.

— Что вы об этом думаете? — спросил Никола, видя, что, и старый моряк, и лейтенант молчат.

— Думаю, поджариваться будет не слишком весело, — отозвался Перпиньяно.

— Я собираюсь не трюм поджечь, — сказал грек. — Сначала мы вскроем люк и подожжем склад швартовых и запасных парусов. А если не получится, постараемся пробиться через палубный люк, который изрядно источен червями.

— А если наверху нарвемся на часового?

— Свернем ему шею, — сказал папаша Стаке.

— Как думаете, когда мы войдем в залив Хусиф? — спросил Перпиньяно.

— Не раньше полуночи, — ответил Никола. — Бриз не усилится до захода солнца. Я хорошо знаю здешние ветра, я много лет добывал кораллы на этом участке моря.

— А герцогиня? А виконт? Мы сможем их спасти?

— Берег недалеко, на борту есть шлюпки, и доплыть до берега будет нетрудно. И потом, нам на помощь должен прийти Дамасский Лев. Его слуга уже, наверное, до него добрался.

— Вот замечательный человек, — сказал папаша Стаке. — Пошли проверим люк и посмотрим, удастся ли его вышибить хорошим пинком.

Все трое встали, и, поскольку трюм освещался узенькой полоской света, идущей сквозь щель в люке, найти его не составило труда.

Едва папаша Стаке надавил рукой на люк, как тот вдруг открылся.

— Да он не был закрыт! — удивился он.

— Потому что это я отодвинул железную щеколду, — раздался голос.

Моряк, лейтенант и грек разом вскрикнули:

— Отступник!

— Он самый, — с обычной иронией отозвался поляк. — Явился от герцогини, чтобы вас спасти.

Он спустился по узкому трапу и оказался лицом к лицу с тремя людьми, которые были готовы скорее броситься на него и придушить, чем поверить его словам.

— Вы пришли… чтобы нас спасти? — изумился папаша Стаке, уперев руки в бока. — Вы! Да бросьте шутить, синьор! Шутка может вам дорого стоить, предупреждаю!

Поляк пожал плечами и сказал, обращаясь к лейтенанту:

— Поставьте кого-нибудь из своих людей возле люка, пусть постережет. То, что я вам сейчас скажу, туркам знать не надо, на кону моя шкура.

— На барабан бы ее натянуть, — проворчал папаша Стаке. — Небось, пружинила бы лучше ослиной.

Лейтенант жестом велел Эль-Кадуру подняться по трапу и сказал:

— Если кто-нибудь появится, сразу предупреди.

Араб бесшумно вылез наверх.

— Говорите, капитан, — произнес лейтенант.

— Вы тут кое-что замышляете, верно?

— Мы? — Брови папаши Стаке поползли вверх.

— Я слышал, о чем вы говорили.

— Да, мы говорили о луне, точнее, задавали себе вопрос, есть ли у нее глаза, нос и рот.

— Шутки в сторону, — с раздражением бросил поляк. — Сейчас не время. Вы строили планы, как поджечь галеру.

— Вы что, колдун? — подал голос лейтенант.

— Нет: я вас подслушивал за переборкой. О, не пугайтесь, ваша идея полностью совпадает с моей.

— Как! Вы…

— Я задумал поджечь корабль и уже согласовал это с герцогиней.

— Ничего себе! — воскликнул папаша Стаке. — Невероятное дело! Как могут думать в одну сторону мозг отступника и мозг грека-христианина?

Поляк сделал вид, что не услышал, и продолжал:

— Мне известно, что у вас есть огниво и трут, верно?

— Есть, — ответил Никола.

— И вы хотели подобраться к запасным парусам и флагштокам.

— Верно, — сказал Перпиньяно.

— Я полностью одобряю ваш план. Ночью я приду и отодвину щеколду люка.

— Подождите, синьор, — вмешался папаша Стаке, который никому не доверял. — Где гарантия, что вы нас не надуете? Не устроите засаду и не сдадите нас туркам? Это вполне может случиться.

— Я бы тогда сюда не пришел, — отвечал поляк. — И потом, вовсе не трудно было бы подмешать вам яд в еду и отправить вас в иной мир. Но я даю слово чести.

Папаша Стаке прикрыл глаза и вытянул губы трубочкой:

— Гм! Что-то эта честь больно смердит.

Поляк и на этот раз сделал вид, что не расслышал.

— Ну так что? — спросил он, глядя на Перпиньяно.

— Раз вы даете честное слово нас не выдать, мы готовы пойти на любую авантюру, чтобы спасти герцогиню и виконта ЛʼЮссьера.

— Значит, договорились?

— Да, капитан.

— Минуточку, синьор, — вмешался Никола Страдиот. — Ветер крепчает?

— Нет, все еще держится штиль, и корабль делает не больше двух узлов в час.

— Когда дойдем до рейда Хусифа?

— Если ветер не усилится, то не раньше завтрашнего утра.

— Сколько еще осталось пройти?