Капкан

– Да брось, – ответил Мэт. – Отчаянные времена, отчаянные меры. Ничего особенного. Могу я поцеловать мою леди жену?

Туон неодобрительно поджала губы, но возражать не стала. Более того, она расслабилась в объятьях и обхватила его руками в ответ, ненадолго отпуская маску Императрицы. Мэт осторожно прижал ее к себе, стараясь не потревожить ее живот. Ради таких моментов можно было провести и десяток битв.

Мин прочистила горло, напоминая о себе.

– Если я вам больше не нужна, то мне есть чем заняться. Ко мне в руки недавно попала книга Омнорэса из Салимина о цикличности сплетаемого Колесом Узора и свободной воле людей, которую я хочу прочитать.

– Дарбинда, останься, – сказала Туон, медленно, словно неохотно отпуская Мэта. Тот вздохнул, легко спрыгнул с приступки, на которой стоял походный трон Туон и отошел к столу, с которого все еще не убрали карты. Он умел понимать намеки, что бы кто что не говорил.

Мин пожала плечами и села обратно на стул, поставленный в этой палатке специально для нее. Она попыталась закинуть ногу на ногу, но узкие юбки не дали ей нужной свободы. С недовольным ворчанием девушка поерзала на стуле и откинулась на узкую спинку.

– Твой план хорош, Кнотай, но сопряжен с большими рисками, – сказала Туон после того, как стоявшая на входе Селусия кивнула, давая знать, что их никто не подслушает.

– Разве мы не решили, что в вопросах ведения войны ты доверяешь мне больше, чем кому-либо? – спросил Мэт.

– Доверяю. Но даже с теми силами, которые присоединятся к нам на поле, армия Хеймерика слишком велика.

– У нас будет преимущество в виде Фурика и направляющих, расположенных там, где их не ожидают.

– И облаченных в доспехи кавалерии, – Туон покачала головой. – Это очень смелый ход, Кнотай. Я пытаюсь уберечь вас от происков двора, а вы делаете все, чтобы сделать мою работу труднее.

– Туон, тут есть более важная проблема. – Мэт провел ладонью по желтоватому пергаменту карты. Он понизил голос. – Этой ночью я столкнулся с отрядом Хеймерика, который возвращался в Шондар после встречи с кем-то из нашего лагеря.

Мин скрестила руки на груди.

– Ты пообещал мне, что не будешь играть в героя, – колко сказала она. – Вчера вечером, после того, как я ушла от Фортуоны. Ничего не вспоминается?

– Я не играл в героя, Свет, зачем мне? – возмутился Мэт. – И я там был не один. В любом случае, тот отряд больше никому не угрожает. Но выжившие понятия не имеют, кто и зачем отправил их сюда.

Туон нахмурилась.

– Мы всегда знали, что среди нас есть шпионы, и что какая-то часть наших планов неизбежно станет известна врагам, – сказала она. – Это ничего не меняет.

– Напротив, это меняет все, – ответил Мэт.

Как там говорила Морейн, новые нити в Узоре? Колесо плетет так, как желает Колесо, Узор, что оно свивает, не зависит от желаний людей?

– В любой другой ситуации я начал бы возражать сразу после того, как ты сказала, что поедешь глубоко беременной вместе с армией в место, где сотни, если не тысячи направляющих будут пытаться нашинковать друг друга в капусту. Но сегодня лучшей идеи у тебя появиться просто не могло.

Туон повернула к нему ничего не выражающее лицо.

Мэт ухмыльнулся. Колесо само дало ему в руки все необходимое. Конечно, он о многом побеспокоился заранее, но, испепели его Свет, если он поверит, что Узор больше не свивается вокруг треклятого Мэтрима Коутона!

Он был прав.

Туон совсем не понравился его план.

***

Уже через несколько часов после рассвета многотысячная армия была готова к выступлению.

Мэт привычно наслаждался тем, как четко, слажено и, главное, быстро могут приготовиться к бою люди Туон. Этим они напоминали ему Отряд Красной Руки. Конечно, чем лучше Мэт узнает пределы возможностей шончанской военной машины, тем проще ему будет потом планировать битвы, находясь по ту сторону баррикад. Но пока он мог безвозмездно пользоваться преимуществами, которые предоставляло звание Маршал-Генерала Непобедимой Армии. Еще один бой.

Сколько хватало зрения, перед Мэтом сияли в солнечных лучах нескончаемые ряды облаченных в многоцветные пластинчатые доспехи воинов. Каждый цвет, каждое сочетание цветов что-то да значило. После месяцев военной кампании Мэт уже отличал важнейшие: глубоко-зеленый, практически черный с красным означал принадлежность к Страже Последнего Часа, коричнево-зеленый называл своего носителя воином пехоты, голубой с желтым – летуном, и так далее, и тому подобное. Серые платья простертых ниц дамани казались пятнами уныния рядом с красно-синими одеждами сул'дам. Красный с белым, зеленый с рыжим и желтым, черный с коричневым, красный с золотым… Шончанская армия на марше походила на пеструю многоцветную змею. Пока они, разумеется, никуда не шли. К армии по традиции должны были обратиться Маршал-Генерал – Мэт уже даже заготовил достойную случая речь – и Императрица, раз она решила сопровождать их на поле боя.