Капкан

Мэт перекатился, вскочил на ноги и перехватил ашандарей наизготовку, изрыгая проклятия, часто моргая в попытке восстановить ночное зрение. Хорошо, что огненный шар взорвался со стороны слепого глаза. Кариду повезло меньше: он падал с лицом, обращенным в сторону пламени, однако какие-то мгновения спустя Страж уже бежал с клинком наголо в сторону шондарского разведывательного отряда. Кажется, два других Стража тоже бросились на врагов, но Мэт не был уверен. Все его внимание занимала горящая почти под ногами хвоя. Мэт бросился топтать огонь, надеясь, что Стражи отвлекут сул'дам противника, а в напавшем на них отряде нет лучников, готовых пристрелить такую заманчивую мишень, как треклятый Принц треклятых Воронов.

Медальон пульсировал холодом, отзываясь на направляемую вокруг Единую Силу. Мэт не мог сказать, саидин это была или саидар. Ему было наплевать, направляет дамани, приблудный Аша'ман, или даже сам Ранд, вернувшийся из мертвых, чтобы посмеяться над мэтовым бедственным положением. Если загорится лес, про скорое взятие столицы можно забыть. Если тут все вспыхнет, то Мэту повезет, если он выберется из этой заварушки живым. «Куда делась моя растреклятая удача?!» – лихорадочно думал Мэт, вытаптывая подбирающуюся к стволу огромной сосны дорожку огня. Время словно замедлилось, Мэт видел, как одна за другой занимались хвоинки, весело плясали языки пламени. Неожиданно медальон стал почти нестерпимо холодным, и огонь вдруг начал метаться и опадать, словно его прибивали к земле огромным невидимым одеялом. Пламя трещало, не желая уступать. В лицо Мэту один за другим били гудящие потоки воздуха, чуть не унесшие его любимую широкополую шляпу, на горящую хвою полетели куски земли. Борьба стихий продлилась какие-то мгновения, но Мэту они показались вечностью. Наконец, все стихло.

Мэт оттер пот со лба, и отошел в сторону. Ни огня, ни углей видно не было. С севера доносились лязг металла, возгласы и звуки взрывов. Стычка окончательно переместилась к шондарцам. Совсем рядом сул'дам давала негромкие указания своей дамани. Кто-то стонал.

«Кричала женщина», – вспомнил Мэт и пошел на звук. Шончан были его врагами, но он пообещал Туон, что поможет вернуть город ее рождения. Помоги ему Свет, он отвечал за этих солдат.

Одна боевая двойка сул'дам-дамани стояла в тени деревьев, сосредоточив все внимание на битве. Вторая… на краю опаленного пятна, оставшегося от взрыва огненного шара, лежали две женщины, соединенные хорошо заметной в темноте привязью ошейника. Привязь бежала от шеи одной из женщин, лежавшей без движения, к запястью другой. В неровном свете было видно, как сул'дам безуспешно пытается открыть защелку браслета скрюченной, двигающейся неестественными рывками рукой. Мэт подбежал к ней.

– Кто?.. – слабым, очень слабым голосом спросила женщина. Даже в неясном свете далекого боя было заметно, что с ее лицом что-то не так. Неровное, с черными провалами глаз, оно пугало.

– Это Мэт, – быстро сказал он и поморщился. Шончан не знают его настоящее имя: Туон «даровала» ему другое. – Кнотай. Принц Воронов.

– Высочайший? – прошептала сул'дам. – Высочайший, умоляю, пощадите! Если не снять браслет, Касси умрет.

Мэта передернуло. Он сел на корточки рядом с ней, положил свое черное копье на землю, отвел в сторону закрывавшую обзор ладонь сул'дам. На ощупь кожа была скользкой там, где не пузыристой. Пахло горелым мясом. Мэт сглотнул.

– Браслет надо…. Надо… – женщина не могла договорить.

– Я знаю, как снять браслет, – успокаивающе произнес он. По крайней мере, Мэт надеялся, что его голос звучит успокаивающе. Свет, он ненавидел, когда женщины погибали!

– Высочайший… благодарю, – пробормотала сул'дам. Ее заметно потряхивало. – Касси – хорошая дамани...

Мэт сосредоточился на браслете, стараясь не прислушиваться к редким хриплым вздохам женщины. Когда-то он снял ошейники с множества дамани. Побег вышел им боком, но тогда Мэт натренировался находить защелки на ощупь. Замок браслета открывается даже проще. Надо только зажать одновременно несколько пластин. Это можно сделать одной рукой. С громким щелчком браслет развернулся в поделенную на сегменты серебристую ленту. Лежавшая дамани чуть слышно всхлипнула, и обмякла, словно пленник на допросе, которого, наконец, оставили в покое.

– Высочайший, если мне позволено сказать, – донесся до Мэта женский голос. – Лучше переложить браслет так, чтобы он не касался кожи Талис. Тогда у дамани будет больше шансов выжить.

«Кто? А, вторая сул’дам». Мэт мысленно выругал себя за то, что умудрился совсем про нее забыть. «Как, Света ради, снятие браслета поможет дамани, если она получила сходные ожоги?» – подумалось Мэту, но он сделал, как сказано: быстро вытащил браслет из-под тонкого запястья и, для верности, намотал привязь себе на руку так, чтобы ни один участок поводка не касался умирающей.

– Готово, – сказал он.