Карьеристы

Лесорубы нажали ломами и столкнули ствол с пня, на который он опирался. Но ель и не думала так легко сдаваться. Она только повернулась, зашелестела хвоей, дернулась раз, другой и еще прочнее устроилась среди крепких ветвей березы.

— Черт или ангел — все равно кто-то здесь руку приложил, — говорили лесорубы.

Был еще один способ победить упрямую лесную красавицу.

Лесорубы осмотрели все растущие поблизости ели. Нашли четыре, которые, падая, могли увести за собой свою строптивую сестру. Подрубили одну ель, начали пилить. Ель задрожала и стала клониться. Лесорубы отбежали в сторону и, напряженно всматриваясь, ждали, когда обе соседки с треском рухнут на мерзлую землю.

Ель хрустнула, ствол подскочил как пружина, и верхушка мягко упала на снег, словно отрубленная мечом голова. А оба дерева так и остались висеть крест-накрест между землей и небом.

Дело приняло плохой оборот. Лесорубы говорили уже тихо и со злостью. Они выбрали другую ель, еще толще, и взялись за топоры. Эта стояла слишком близко. Не успев получить разгон, она ударилась о повисшие деревья, перевесилась, верхушка ее вонзилась в снег, а ствол взлетел вверх и начал скользить по склону вниз.

— Уходи-и! — кричали лесорубы.

Как испуганные олени запрыгали они по снегу. Но ветвь дерева заклинилась за ветвь, и почтенная жительница леса осталась лежать на поле смерти ногами вверх.

В ярости лесорубы свалили еще две ели, но и эти повисли в сети деревьев.

Они уже не сквернословили. Смелость и уверенность исчезли: рядом не оставалось ни одного дерева, которое они могли бы без опаски свалить на эту зеленую ловушку.

Оставался единственный выход: рубить березу. Опасная работа, потому что под таким весом дерево могло переломиться с первым ударом топора. А оставить так нельзя — из-за этих деревьев они потеряют недельный заработок, а то и штраф получат.

Все они, вытянув шеи, глядели на повисшие деревья и ждали чего-то, как гуси дождя. Несколько человек подошли к березе, чтобы еще раз убедиться, насколько прочно застряли деревья. С последним ударом толстая ветвь березы немного треснула и каждое мгновение могла сломаться и выпустить весь громадный груз. Лесорубы отскочили назад, словно увидев ядовитую змею.

— Крепко держится? — спрашивали издали.

— Ветка треснула.

— Треснула!

— Эх, была бы еще одна ель — теперь уже можно сбить!

— Но ель сюда не принесешь.

— Надо рубить березу, ничего не поделаешь…

— Кто хочет, пусть рубит, я — нет.

— Я тоже не пойду.

— Не срубишь — не будет денег. В субботу жена завоет, что жрать нечего…

Лесорубы топтались на снегу, злились на деревья, дулись друг на друга, проклинали все, что на глаза попадалось.

Вдруг одного парня осенило:

— Адомелис срубит!

Все повернулись в ту сторону, где Адомас, оставшись один, спокойно чистил бревна. Лица у всех прояснились. Срубит не срубит, но будет на ком злость сорвать:

— Вот пугало воробьиное! Мы здесь битый час трудимся, а он…

— Для другого он и пушинку не поднимет.

— День и ночь работает — и все на себя.

— Новая одежда ему нужна… Красивый, мол, как солнце… Гадина!

Парень притащил Адомаса.

— Хочешь, чтобы мы тебя из лесорубов выбросили?

Адомас со страхом посмотрел на всех:

— Почему?

— Потому что помогать нам не хочешь. Слышишь?

— Теперь в наказание ты должен свалить вон ту березу. Если нет — завтра на работу можешь не приходить! Понял? — кричал лесоруб-великан, подняв мохнатый кулак.

Адомас пошел к березе, долго смотрел на ветви, постучал рукой по стволу и вернулся.

— Рубите сами и мне кулаками не машите, — покраснев, сказал Адомас.

Лесорубы снова начали ругать друг друга. Долго спорили и кричали. В конце концов вернулись всей толпой к Адомасу.

Теперь они сменили тактику.

— Будь человеком, Адомелис, будь другом… Мы в долгу не останемся… Честное слово! У меня есть одежда, и совсем еще ничего… Верь мне, отдам я ее тебе, только сруби березу.

— Я галстук даю!

— А я шляпу и белый воротник! Вот тогда ты и впрямь будешь похож на солнце.

Кричали лесорубы Адомасу на ухо, хлопали по плечу, называли лучшим другом и приятелем.

Адомас улыбнулся, направился к березе, еще раз хорошо ее осмотрел и вернулся.

— Так ведь не оставишь… Надо срубить.

— Ай да парень! — кричали лесорубы.

Адомас еще чего-то ждал.

— Ну, берись за топор! Покажи, что ты стоишь нашей дружбы.

— Одежда будет, и шляпа, и белый воротник.

Адомас взял топор, обошел березу кругом, вытоптал снег, далеко отбросил ветки, чтобы не путались под ногами, когда придется бежать.

Лесорубы заулыбались, подмигнули друг другу:

— Каков Адомас!.. С дураком надо уметь…

Маленький человек снял полушубок, плюнул на ладони, потом поднял было топор, но снова опустил его, выпрямился и закричал:

— Одежду-то вы не дадите!.. Добрым словом помянете — с меня и этого хватит.

Лесорубы переглянулись. С их лиц сошло ликование и издевка. Они видели его, стоящего под этой ужасной тяжестью, и уже не осмеливались повторять своих обещаний.

Адомас замахнулся топором и ударил. Глухо загудела береза, словно колокол из-под земли…