Карьеристы

Во дворе среди старых ящиков и досок стояла красивая статуя, удивляя прохожих своим неожиданным появлением и полным несоответствием окружающей обстановке. Это был архангел Михаил — белый как снег, со сложенными крыльями и длинной трубой, зажатой в руке. Рука с трубой чуть-чуть приподнята, щеки надуты — еще мгновение, труба коснется губ, и польется великолепная мелодия, зовущая смертных к вечному пробуждению.

Хотя Анюлис не раз выражал восхищение статуей, на сей раз она показалась ему красивей, чем обычно. Озаренная лучами солнца, статуя светилась еще ярче, точно весенний день. Своей красотой и неописуемой мощью она возбуждала радость и приподнятость даже в душе Анюлиса, человека, более склонного к вещам, сулящим осязаемую пользу.

Он уже представлял себе, как она возвышается там, на местечковом кладбище, среди деревянных крестов, посеревших от старости. Ни один прохожий не пройдет мимо, каждый остановится полюбоваться на нее. У всех горожан на устах будет его имя и имя его отца. Подумать только, и фамилия их звучит похоже: Анюлис — Ангел.

Анюлиса вдруг осенила мысль: уходя, он забыл что-то сделать. Он бросился в свою комнату — и сразу к шкафу.

Слава тебе господи, шкаф заперт. Теперь Анюлис вспомнил, как запирал его и несколько раз проверял, хорошо ли. Он и сам не мог взять в толк, почему так часто ошибается и без всякого основания впадает в отчаяние, почему стал таким нервным и подозрительным — даже к самому себе.

Но погодите, перед тем как уйти на кладбище, он собирался сосчитать деньги, только не успел, землекопы сидели в повозке и торопили его.

Анюлис достал ключ, вынул деревянный ящичек, который также запирался. Кажется, все деньги на месте — ровно полящичка, а на них тот же крюк (когда-то он служил для разделывания свиных туш). Анюлис всегда чем-нибудь прижимает деньги, чтобы аккуратней лежали.

Он пересчитал: шесть тысяч девятьсот. Черт побери, еще бы сотню — и ровно семь. Анюлис частенько пересчитывает деньги, это доставляет ему истинное наслаждение. Ему, правда, действует на нервы — никак не выходит круглой суммы. Стоит дотянуться и даже превысить ее, как снова недостает до более внушительной цифры.

Анюлис запер ящичек и стал расхаживать по комнате. Что правда, то правда: у него немало столового серебра, шелка, всяких там отрезов на костюмы, но все эти добрые вещи пусть себе лежат недвижимо… У Анюлиса одна мечта — скопить побольше наличными: десять тысяч, не меньше. И планы у него большие — организовать акционерное общество и стать крупным акционером. О нем, благопристойном и предприимчивом человеке, будут с уважением говорить все.

Господин Анюлис снова было запер шкаф и несколько раз проверил замок, как вдруг постучали в двери. Анюлис окинул быстрым взглядом комнату и, убедившись, что все прибрано и скрыто от чужого глаза, неторопливо подошел к дверям. За ними стоял не кто иной, как хозяйская дочка. Рассерженный Анюлис хотел захлопнуть двери, ибо не терпел, когда кто-нибудь из домочадцев входил в его комнату. Но девчушка принялась стрекотать, что во дворе стоит «ужасно красивый мужчина в перчатках и с тросточкой». Анюлис снова распахнул двери и поинтересовался:

— А что он желает?

— Он спрашивает, чья это могила…

— Какая могила? — вздрогнул Анюлис.

— Ну этот ангел с крылышками.

— Это памятник, а не могила, дуреха.

— А тот мужчина сказал: могила.

— Ну, довольно!

— Тот мужчина просил позвать того, чей… кому принадлежит…

Анюлис поправил галстук, крякнул, подождал несколько минут и, предчувствуя что-то недоброе, беспокойно направился во двор.

Здесь и впрямь стоял высокий молодой мужчина в отменном светлом костюме, в серой шляпе, покрывавшей его длинные русые волосы, в желтых перчатках и с желтой тросточкой в руке. Он разглядывал памятник, но, завидев вышедшего Анюлиса, зашагал к нему навстречу, протянул руку и назвался. Однако Анюлис не расслышал его фамилии.

— Это, сударь, ваш ангел? — осведомился мужчина и приятно улыбнулся.

— Мой.

— Шел мимо и загляделся: прекрасная птица! Мне она нравится.

«Это неважно», — подумал Анюлис и решил подождать, когда гость заговорит о главном. Но молодой франт не торопился — он извлек из кармана шикарный портсигар, нажал на кнопочку, любезно открыл позолоченную крышку и протянул владельцу памятника. Анюлис сказал, что не курит (на самом деле он был завзятым курильщиком), и с недоверием продолжал взирать на гостя. «Лицо незнакомое. Наверное, приезжий».

Мужчина затянулся сигаретой, еще раз глянул на ангела, небрежно швырнул спичку и как бы между прочим спросил:

— Может, продаете?

Анюлис сначала удивился, затем довольно улыбнулся: все его опасения и дурные предчувствия оказались напрасными.

Он долго размышлял, прежде чем ответить. Конечно, он не продаст ангела, в этом не может быть никакого сомнения. Однако какой же он делец, если не выслушает предлагаемой цены…

— А сколько вы, сударь, дадите? — спросил он полушутя.

— Я вам дам чуть меньше, чем вы запросите.

— Я сам его купил и заплатил довольно дорого.

Анюлис дал ему понять: состоится сделка или нет, это не имеет значения, но цену он заломит изрядную.