Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799

Моряк, который связывает волосы в хвостик, представляется мне крайне услужливым человеком. Хвост, ниспадающий с его головы на спину, хорошо выполняет функцию моста, по которому огромные отряды вшей могут выступить из головного лагеря, когда он уж слишком перенаселен, и распределиться на более удобных пастбищах под курткой и между штанинами. Хвост также исполняет роль бакштага, поскольку не только помогает держать голову прямо, но и позволяет чесотке распространиться по всему телу, поскольку если основная масса вшей на голове, то и чешется больше всего там, но, когда они спускаются и рассредоточиваются, то и чесотка появляется во всем теле.

Кудряшки моряки тоже часто завязывают в хвосты, и они столь же удобны голове, как и релинги мачтам; те, кто носят волосы неубранными, весьма внимательны к удобству их собственной колонии вшей; поскольку волосы обычно длинны, то с каждым движением головы падают несколько дюжин вшей; таким образом, шейный платок и куртка увеличивают свое вшивое поголовье.

Если вымыть и прогнать вшей с хорошей копны волос, которая весит три унции, как только ее срежут, то окажется, что лишь вши весят полторы.

На борту нашего корабля есть моряк, который ест жирную курицу каждый месяц. У него пышная копна волос, и вши так плодятся в ней, что каждый день он вычесывает их полную чашку. Курица ест их с такой жадностью и наслаждением, что она готова влезть в горшок уже через девять дней такой кормежки.

Голова моряка очень нравится ткачам лент, поскольку часто моряк обертывает хвост количеством ленты, равным количеству ярдов от Англии до Ньюфаундленда, поэтому, когда волосы сзади переплетены с лентой, они ничуть не напоминают хвост; это больше похоже, как если бы срубили половину грот-брам-стеньги, затем завернули в куски грубой ткани и в таком виде приделали к затылку.

Я слышал о моряке, чей хвост попал в блок, когда начинался прилив, и ему оторвало голову. А еще о моряке, который носил волосы длинными и распущенными; ветер бросил их ему в лицо, когда он шел по вантам; он поднял руки, чтобы убрать их, потерял равновесие, упал на вант-путенсы и сломал себе шею.

Когда я жил на Пэнтон-стрит в Лондоне, у меня был слуга, который настаивал на том, чтобы носить волосы, связанными в хвостик; мне пришлось выгнать его, и вскоре я услышал, что он ушел в солдаты.

Есть старая поговорка: те, кто мазаны одним миром, держатся вместе. Когда я жил на берегу, не помню, чтобы у меня был друг, носивший волосы завязанными в хвост. О тех, кто завязывает волосы в хвост, я думаю так: они либо негодяи, либо дураки.

Все люди причесываются так, как им нравится, за исключением некоторых профессий, солдат и людей, лишенных свободы. Происхождение хвостов мне неизвестно, но правда в том, что мы не рождаемся с хвостами.

На следующей войне, я думаю, у моряков появится мода никогда не бриться, но носить длинные бороды, которые они будут завязывать в хвостики. Эти хвостики сослужат добрую службу, поскольку когда кого-нибудь позовут на квартердек, чтобы наказать, помощник боцмана вместо того, чтобы хватать за воротник, будет хвататься за эти хвостики, чтобы держать человека во время порки.

Бумаги номер 4. Истории из Английской гавани

Бумаги номер 4. Истории из Английской гавани

На основе сказки о шести слугах[1].

Примерно через две недели, после того, как мы высадились на берег, юнга, хотя он уже вышел из юношеского возраста, сильно напился перед завтраком. Капитан увидел его, отослал в дом с кабестаном, заковал в кандалы, а на следующий день выдал ему дюжину плетей и разжаловал его. Затем он нанял другого слугу, но, прежде чем истек месяц, разжаловал и его за то же пьянство.

И помощник кока был разжалован за пьянство, но он повел себя немного иначе, чем обычно: он напился и посреди ночи пошел на конюшню, оседлал капитанского коня и поехал на нем в Фалмут, в винную лавку; она находится в двух милях от дома, который стоит в доках.

Конюх, по прозвищу Герцог Дорсетский, поскольку служил конюхом у Его Светлости, когда тот был посланником в Париже. Этот герцог конюхов частенько бывал подвыпивши, и, в конце концов, оказалось, что он устроил в конюшне винную лавку, выносил ром во двор, где находились конюшни и прятал бутылки с ромом в сене и соломе, которые получал для своей лошади. Он в самом деле проносил ром в доки, отрезав кусок от большой тыквы и спрятав в ней мягкий мех со спиртным. Спиртное он продавал людям с брига «Реквием» и военного шлюпа «Спенсер», поскольку их корабли чинились здесь. Его конюшня, несомненно, оказалась очень удобным местом для таких дел; сеновал наверху послужил хорошим складом для хранения его небольших вещей. Но из-за того, что дело шло слишком славно, все обнаружилось, винная лавка была закрыта, а Герцога высекли, и он лишился места конюха.

Баталер кают-компании напился и облегчился в своей кладовой прямиком на узорчатую скатерть, принадлежавшую первому лейтенанту, а на следующее утро, когда протрезвел, начисто вытер ее краями свой зад.