Карт-Бланш для Синей Бороды

– Так я и не испугалась, милорд, – ответила я, добавляя воды в миндальную массу.

– Черта с два ты не испугалась, – сказал он грубо. – Ты убежала от меня, как от прокаженного.

– Вам не надо ничего объяснять. Считайте, что я забыла обо всём. Я пришла в ваш дом и понятия не имею о ваших привычках. Теперь буду знать, что нельзя ходить по вашему замку ночью.

Граф молчал так долго, что я решила, что он ушел. Но когда обернулась, чтобы поставить горшок с кашей в печное углубление, де Конмор по-прежнему стоял возле стола, мрачно глядя в одну точку.

– Не корите себя за несдержанность, – сказала я мягко и дотронулась до его плеча. – Никто не узнает об этом, ваши тайны умрут вместе со мной.

Он шагнул ко мне и осторожно оттянул ворот моего платья. Я не сразу поняла, что он с таким вниманием разглядывал.

– У тебя синяки на шее, Бланш… – граф посмотрел на меня почти с отчаяньем, но тут же усмехнулся и превратился в уже знакомого мне графа де Конмора – спокойного, уверенного в себе, уверенного, что все в мире должны ему подчиняться. – Ничего подобного больше не повторится.

– Благодарю, милорд.

– И еще. Я заметил, что тебе не по нраву жить в Конморе…

– Ничего подобного! – щеки мои так и запылали.

– …и я ценю твои старания облагородить его. Ты права, я совсем запустил замок. У меня просто не было времени заняться им. Мы с дочерью привыкли, но тебе, должно быть, всё тут в тягость. Устройся, как хочешь, – он отцепил от пояса кошелек, набитый монетами, и положил на стол. – Потрать деньги по своему усмотрению.

Такой подарок, а вернее – подачка, отрезвили меня. Несомненно, граф искренне сожалел, что напугал меня ночью, и что был чрезмерно груб. Но вот извиняться он решил привычным способом – заплатив за причиненные неудобства. Как мило. Что ж, я смогу найти применение этим деньгам.

– Сколько здесь? – спросила я деловито.

– Сто золотых, – ответил он резко. – Тебе хватит?

– Вполне. Ещё раз благодарю, милорд.

– Я уеду на неделю или больше, – он натянул перчатки, не глядя на меня. – Когда буду возвращаться – сообщу, но встречать меня не надо. Хозяйничай тут, я велел Барбетте слушаться тебя во всём. И возьми вот это… – он положил рядом с кошельком ключ на цепочке. – Условия ты помнишь.

– Да, милорд, – ответила я коротко.

– Прощай, – он вышел из кухни, так и не посмотрев на меня.

На что можно потратить сто золотых?

О, у меня было много планов на этот счет!

Перво-наперво я отправилась в ле-Анже – этот город находился чуть дальше от Конмора, чем Ренн, но был несравнимо больше и богаче. Здесь я заказала мебель и ковры, приобрела занавеси, покрывала, прекрасные зеркала из самого прозрачного стекла, фарфоровые и бронзовые вазы и безделушки, и кучу других вещей, которые делают жизнь уютнее и приятней.

Вернувшись, я приказала нанять плотников и те в два дня привели в божеский вид псарню, утеплив её и надставив, после чего все псы, несмотря на вопли Вамбри, были выселены из замка. Впрочем, на новом месте им было ещё лучше, в чем я попыталась убедить дочь графа и – похоже – преуспела в этом.

После замены рассохшихся оконных рам на новые, стены замка были очищены от сажи, отштукатурены, проложены рейками, а затем обиты прекрасными тканевыми обоями. В гостиную я выбрала тёмно-красные с золотом, и подобрала мебель красного дерева с пунцовой обивкой, в комнаты слуг – светло-коричневые с растительным орнаментом, в свою спальню – обои золотистых тонов, потому что окна комнаты выходили на северную сторону, и мне хотелось сделать её потеплее даже на вид. С особой тщательностью я подобрала обивку стен для спален Вамбри и графа. Несмотря на любовь падчерицы к собакам и охоте, я посчитала, что комната Вамбри должна быть образчиком обиталища нежной девушки. Поэтому на стенах расцвели бледно-розовые цветы, занавеси были подобраны в тон, а мебель была из светлого дерева. Я специально приобрела изящные пуфики, комод и кровать с балдахином, чтобы придать комнате сказочный вид. Будь у меня такая комната в семнадцать лет, я бы воображала себя принцессой.

Как ни странно, Вамбри не сказала ни слова по поводу моего самоуправства, и зайдя в преображенную спальню лишь насупилась, пристукивая босой пяткой по полу. Да, с некоторых пор в доме было запрещено ходить в уличной обуви – я велела выкинуть весь тростник, перестелить полы новыми досками и укрыла их коврами, выписанными из столицы. Всем домочадцам были выданы домашние туфли и отдан строжайший приказ ходить только в них.

Для Вамбри я самолично купила замшевые туфли на мягкой подошве, отороченные мехом. Они были чудо, что такое – с ремешочком внахлест и серебряными пуговками. Туфли были поставлены у порога спальни, чтобы хозяйка комнаты не смогла пройти мимо.

Кстати, раскладывая одежду падчерицы по новым сундукам, я обратила внимание на бедность и скудость её гардероба. У Вамбри не было ни одного платья, всего две-три юбки, которые постеснялась надеть бы и моя бабушка, зато целая груда поношенных мешковатых штанов и камзолов – принадлежавших, видимо, графу.

Что же касается комнаты самого де Конмора, тут мне пришлось поломать голову.