Карт-Бланш для Синей Бороды

Бог весть, что я ожидала увидеть, входя в неё. Я бы не удивилась, встреть меня там все призраки рода де Конмор. Ещё я ожидала каких-нибудь хитроумных ловушек, может даже колдовских, а ключ я что было сил зажала в кулаке, чтобы не уронить. Ведь всем известна сказка про Синюю Бороду – там на заколдованном ключе появилось пятнышко крови, когда любопытная жена умудрилась уронить ключ.

Но вопреки опасениям, внутри не ожидало ничего потрясающего воображение. Обычная комната – только грязная и пыльная. Стол, кресло, лежанка в углу. На лежанку брошены старое одеяло и засаленная подушка.

Внимание моё привлекла деревянная шкатулка, стоявшая на столе.

Однажды я уже видела эту шкатулку – её принес графу бывший помощник аптекаря. Господин Сильвани.

Откинув крышку, я обнаружила внутри темные кусочки неправильной формы – похожие на тростниковый сахар. Он был очень дорогой, и поначалу я решила, что граф заплатил золотом именно за этот редкий коричневый сахар. Но потом я вспомнила, что когда тростниковый сахар привозили в лавку сладостей, он был без запаха. Мы ароматизировали его корицей. А эти кусочки пахли… Пахли странно – приторно, сладковато. Так же пахло от губ графа, когда он впервые поцеловал меня.

Что это? Какое-то лекарство?

На столе также стояли серебряный бокал и бутыль, с горлышка которой была соскоблена смола. Я понюхала остатки жидкости в бокале и вытащила из бутылки деревянную пробку. Резкий дух так и ударил в нос. Я поспешно заткнула бутылку и чихнула.

Разумеется, я знала, что это такое. «Вода жизни» – так называли абсолютно прозрачное и ужасно крепкое южное вино. В нём было превосходно сохранять фрукты или добавлять в песочное тесто. Но граф далек от таких тонкостей, зачем же оно ему? Поразмышляв, я взяла один кусочек странного вещества. Если оно известно Сильвани, то его обязательно должен знать аптекарь Ренна – господин Рильке. Заказав себе съездить к нему при первой же возможности, я вышла из потайной комнаты и тщательно заперла двери, проверив замок на три раза.

Граф ни о чем не должен был догадаться.

За пару дней до нового года примчался гонец с письмом от графа. Хозяин Конмора намеревался вернуться к вечеру.

Сонный до этого замок мгновенно преобразился – забегали слуги, в кухне застучали кастрюлями и сковородками поварихи, пламя в каминах так и ревело – я приказала основательно протопить все комнаты, а не только жилые. И никакого торфа!

Уже в сумерках снаружи раздалось лошадиное ржанье, мужские голоса, и я глубоко вздохнула, готовая к встрече супруга. Я встретила его у порога, наряженная в домашнее платье тёмно-красного цвета, как и подобает замужней женщине. Это была единственная вещь, которую я купила для себя. Не сказать, чтобы я совсем не боялась, но постаралась выглядеть уверенно. Граф не должен догадаться, что я была в запретной комнате. Да и как он догадается? Я не оставила никаких следов, и сам ключ после моего ночного похода не изменился – я проверяла его каждый час.

Но всё равно волнение охватило меня, когда муж появился, отряхивая снег с мехового плаща.

Ален де Конмор вошел один – Пепе, насколько я поняла, отправился проследить, как перенесут в подвал какие-то бочки.

– Добрый вечер, милорд, – сказала я, едва граф переступил порог.

– Бланш? – удивился он. – Я же сказал, что встречать не нужно.

– Жена обязана встречать мужа, когда он возвращается, – я улыбнулась и поставила перед ним мягкие домашние туфли, обшитые мехом. – Извольте переобуться, милорд.

– Переобуться? – переспросил он и замолчал, увидев, как изменился холл после его отъезда.

Несколько секунд я наслаждалась ошарашенным видом графа, пока он оглядывал новые обои и мебель, но потом он загремел:

– А где мои псы?!

– Изгнаны на псарню, – ответила я, носком башмака пододвигая к нему туфли. – Извольте переобуться, милорд. Или желаете, чтобы я помогла снять вам сапоги? Мы постелили ковры, не надо топтаться по ним в уличной обуви.

– Ковры… – он уставился на них, словно только что заметил. – Во что ты превратила мой дом, шоколадница?! Кто дал тебе право выгонять моих собак?

– Им не место в доме, – ответила я спокойно. – Пока вас не было, псарню достроили и утеплили. Вашим милым собачкам там будет очень уютно. Можете сами в этом убедиться, но вы, наверняка, продрогли и проголодались – вас ждут ужин и баня.

– Боже! – он потер лицо ладонью, не переставая оглядываться, словно не верил своим глазам. – Ты что сотворила? Сейчас здесь роскошнее, чем в замке короля.

– Всё обошлось в двадцать золотых – это одна пятая от той суммы, что вы разрешили потратить. Если вам будет угодно, я предоставлю отчеты о расходах, – сказала я. – Но только после того, как вы перекусите с дороги. Я приготовила тартинки с паштетом, фаршированные яйца и сварила лучший во всей Бретани пунш. Потом вы посетите баню, а потом будет праздничный обед.

– Праздничный? Но до нового года два дня.

– Мы празднуем ваше возвращение! – засмеялась я.

Лицо его прояснилось, и он хмыкнул, подергав себя за бороду:

– Ну что ж, веди есть. Я и правда голоден.

– Сначала переобуйтесь, – напомнила я.