Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

Он где-то рядом – Кой чувствовал это. Изумруды на борту, занавес вот-вот упадет. И Кою трудно было поверить, что Нино Палермо смирится с этим так просто. Он помнил предупреждения Палермо, его твердую решимость не упустить это дело. А меланхоличный недомерок на то был и нанят, чтобы осуществлять его угрозы. Кой взглянул на Танжер: опершись о фальшборт, она не шевелясь смотрела прямо по курсу, на Кладбище безымянных кораблей. Озабоченной она не была, казалась отсутствующей, словно целиком ушла в мир своей зеленой мечты. Но тревога Коя возрастала – так бывает, когда вроде бы и море спокойное, и небо ясное, однако на горизонте вдруг вырастает черная туча, и ветер начинает свистеть в снастях. Кой тщательно осмотрел небольшой серый волнорез у причала. Палермо появится – вопрос только когда и где.

Ветер дул перпендикулярно причалу; Кой приближался, выставив двигатель на «малый вперед», а на трех кабельтовых поставил на «стоп». Пилото бросил якорь, и, почувствовав, что якорь зацепился за грунт, Кой положил руль налево, чтобы «Карпанта» немного повернулась на якорной цепи и можно было пришвартоваться кормой. Потом чуть подал назад, следя, как натягивается цепь. В половине собственной длины «Карпанты» от причала он выключил двигатель, прошел на корму, взял конец намотанного на кнехт каната и, держа его в руке, спрыгнул на бетон. Пилото выбрал немного цепь, чтобы судно прочнее держалось на месте, а Кой наматывал конец на причальную тумбу – маленькую ржавую старинную пушку, забетонированную по самые цапфы, – потом завел второй конец. Теперь парусник замер возле полуразобранных корпусов и никому уже не нужных надстроек. Танжер стояла в кокпите, ее глаза встретились со взглядом Коя; и он понял, что она смертельно серьезна.

– Вот и все, – сказал он.

Она не ответила. Она смотрела дальше, в самый конец причала, и Кой тоже повернулся туда. А там, на обломках старой спасательной шлюпки, посматривая на часы, словно в ожидании пунктуальнейшим образом назначенной встречи, сидел Нино Палермо.

– Признаю, – сказал охотник за сокровищами, – отличная работа.

Солнце почти совсем скрылось за горой Сан-Хулиан, и тени на Кладбище безымянных кораблей стали гуще. Палермо снял пиджак, аккуратно сложил его на банке старой спасательной шлюпки и тщательно заворачивал рукава рубашки; на левом запястье сверкали массивные золотые часы. Со стороны могло показаться, что встретились добрые знакомые и все впятером мило беседуют рядом с мостиком старого пакетбота. Впятером – потому что, кроме Коя, Танжер, Пилото и самого Палермо, присутствовал и Орасио Кискорос. Его присутствие на деле оказалось фактором решающим, поскольку иначе совершенно невероятно было бы представить, чтобы разговор проходил в цивилизованных рамках, а проходил он именно таким образом. Хотя, возможно, существенное влияние возымело то, что Кискорос по такому случаю сменил свой нож на инкрустированный перламутром пистолет, который выглядел бы совсем невинно, если бы не диаметр ствола, нацеленного на экипаж «Карпанты». Главным образом – на Коя, о чьих импульсивных реакциях и Кискорос, и Палермо, по всей видимости, сохранили неприятные воспоминания.

– Вот уж не думал, что вам это удастся, – сказал Палермо. – Ведь это… Невероятно! Любители же… Но все-таки вышло. Клянусь Богом, хорошая работа. Даже отличная.

Удивлялся он явно искренне. Подчеркивая свои слова, встряхивал головой, седой хвостик подпрыгивал, золото, висевшее на шее, позвякивало, а он то и дело поглядывал на Кискороса, словно призывая его в свидетели. Тот, низенький, с зализанными волосами, разряженный – на сей раз в летний клетчатый пиджак, – с неизменной бабочкой, поддакивал боссу, но Коя из виду не выпускал.

– Найти эту бригантину, – говорил Нино Палермо, – большое дело. Да с вашими возможностями… М-да… Я вас, сеньора, недооценил. И вас, кабальеро моряк. – Палермо улыбнулся, как акула, описывающая круги вокруг добычи. – Да я сам… Боже ты мой… Я сам не сумел бы сделать лучше.

Кой взглянул на Пилото. Свинцово-серые глаза были настороже, в них читался фатализм человека, который только и ждал сигнала к действию – кинуться на этих двоих, рискуя получить пулю, или дожидаться, пока кто-нибудь не примет решения. «Здесь командуешь ты», – говорил взгляд свинцово-серых глаз. Но Кой и так понимал, что завел своего друга слишком далеко, и на мгновение прикрыл глаза. Спокойно, приятель. В ответ и Пилото прикрыл глаза, и Кой отметил, что Кискорос видел этот обмен знаками и с этой минуты смотрел на них обоих поочередно, переводя ствол пистолета с одного на другого. «Ишь, герой Мальвин, – подумал Кой, – зря хлеб не ест».

– Возможно, вам это будет не очень приятно слышать, – продолжил Палермо, – но «Deadman’s Chest» берет на себя руководство операцией.

Танжер не сводила с него пристального, невозмутимого взгляда. Холодного, как градина, решил Кой. Ее стальной взгляд был сейчас темнее и жестче, таких глаз у нее Кой еще не видел. Кою хотелось бы знать, где сейчас ее револьвер. Так сразу не поймешь. Не в джинсах, не под майкой. Увы. Очень жаль.