Карта новой нормальности

Это также было хорошей новостью для центральных банков, поскольку им больше не нужно было замедлять экономический рост, чтобы ослабить давление на заработную плату, которое в противном случае привело бы к резкому росту заработной платы по мере приближения экономики к полной занятости. В свою очередь, это означало, что циклы роста могут быть значительно более продолжительными, чем это было возможно ранее, поскольку экономика может работать при более низком уровне безработицы без риска возобновления инфляции. И это избавляло центральные банки от того, чего они боялись больше всего: необходимости провоцировать рецессии, чтобы сдержать бешеную инфляцию, а затем навлекать на себя гнев тех, кто потерял работу, рискуя вызвать серьезную реакцию избирателей против своих государственных хозяев.

И это была еще лучшая новость для фондового рынка, которому больше не нужно было беспокоиться о том, что центральные банки, такие как всемогущая Федеральная резервная система, ужесточают политику и провоцируют рецессии, которые в большинстве случаев приводят к значительным сокращениям доходов корпораций. Если не считать нескольких затруднений, казалось, что глобализация перевела медвежьи рынки в состояние постоянной спячки.

Конечно, это не было такой уж хорошей новостью для заработной платы трудящихся, по крайней мере, когда речь шла о работниках в странах с развитой экономикой, таких как США, Канада, Западная Европа и Австралия. Возможность работодателей перемещать свои рабочие места на оффшорные рынки труда лишила их возможности договариваться, даже в те времена, когда напряженный внутренний рынок труда в любом ином случае способствовал бы повышению заработной платы. В результате их зарплаты не росли, независимо от того, насколько активно развивалась экономика или насколько низким был уровень безработицы.

Работники, чьи рабочие места и зарплаты десятилетиями защищались некогда могущественными профсоюзами, внезапно превратились в расходный материал. В новой экономике, основанной на услугах, которая перенесла большинство рабочих мест в секторах, где раньше производились товары, на дешевые офшорные рынки труда, участие представителей металлургического, автомобильного и других видов производства больше не требовалось.

В Америке для таких работников нашелся маловероятный защитник в лице миллиардера Дональда Трампа, который вел предвыборную кампанию за выдвижение кандидата от Республиканской партии, а затем и за президентское кресло в 2016 году, поклявшись игнорировать правила ВТО, предоставляющие льготный тарифный режим для так называемых развивающихся стран, таких как Китай. Вопреки правилам ВТО, Трамп стремился ввести запретительные тарифы, чтобы вернуть давно потерянные рабочие места в обрабатывающей промышленности, которые ушли из страны, чтобы воспользоваться гораздо более низкими ставками заработной платы за рубежом. И, верный своему слову, после вступления в должность он ввел самые высокие тарифы ("20% плюс") со времен тарифов Смута-Хоули начала 1930-х годов на импорт из Китая. В то же время президент Трамп отказался предоставить вакантные места для апелляционных судей в ВТО, что фактически подорвало способность организации разрешать торговые споры - критически важную роль, если глобальная торговая организация должна обеспечить соблюдение так называемой торговой системы, основанной на правилах.

Трамп проиграл выборы в 2020 году, но его торговая политика, в которую так злобно и яростно обвиняли демократы в Конгрессе, была полностью поддержана сменившей его администрацией Джо Байдена. Президент Байден не только сохранил двузначные тарифы Трампа на китайские товары, но и, как и его предшественник, отказался заполнить вакантные места в апелляционном суде ВТО, лишив этот институт легитимности. Без судей, которые могли бы разбирать торговые споры между странами-членами, ВТО оказалась парализованной. Поскольку она была создана для надзора за порядком, основанным на "правилах", то, похоже, послание заключается в том, что старые правила больше не имеют большого значения, и ВТО не собирается играть роль в выработке новых.

И если самые высокие тарифы с 1930-х годов и попытка лишить ВТО возможности обеспечивать соблюдение законов были недостаточными для того, чтобы нарушить нормальное функционирование глобальных цепочек поставок, то последовавшие за пандемией COVID-19 экономические нокдауны привели всю систему в тупик.