Кастелау

После, правда, кое-кто у нас в деревне в эту историю про перепутанные патроны не очень верил. Но, по-моему, стоит учесть, что произошло все это с актерами, то есть с людьми, в обращении с оружием не очень-то опытными. Кроме того: какая такая выгода была Вальтеру Арнольду господина Эренфельза убивать? Старушка госпожа Вальдройтер, единственная, кто у нас в деревне такими вещами интересовалась, потом нам фоторепортаж из журнала показывала, – у нее этот журнал за много лет собран, – с фотографиями с бала, на котором госпожа Адам и господин Арнольд вместе были. По ее версии, это вообще убийство из ревности было, потому, дескать, что господин Эренфельз у господина Арнольда подружку увел. Только вряд ли это так, ведь мы-то все знаем, что господин Арнольд женщинами вообще не интересовался.

Мне очень жаль, что по этому вопросу я так мало могу Вам сообщить.

Интервью с Тицианой Адам

(25 октября 1986)

Теперь ты все прочел и знаешь, что тогда случилось. И на этом баста. Сорок лет прошло. Сорок с лишним. Не смотри на меня так. Расскажи лучше, чем ты займешься, когда снова в свою Америку… Диссертацию свою, конечно, писать будешь. Ну а еще? Родителей навестишь, все семейство, или что? У вас ведь еще этот праздник есть, когда индейку… Как же он называется?

Thanksgiving [91]. Когда все садятся за стол и благодарят друг друга. За что, собственно?

Хорошо вам. Мне бы нечего было праздновать. На благодарности у меня никакого таланта. Да и причины никакой. И семья – тоже не по моей части. У меня никогда своей семьи не было. В детстве, разумеется, у каждого семья есть, или почти у каждого. Но потом, после…

20 апреля. День рождения вождя. Я только задним числом сообразила, какой это день был. Там, в Кастелау, по календарю не живут. Назначенных дел, сроков, совещаний ни у кого нет. 20 апреля. Это пятница была. Похороны в понедельник. Он всегда говорил: самое красивое в Кастелау – это кладбище. Сначала собирались вроде расследование провести, но потом… Просто решили, что это несчастный случай. Никакой это не был несчастный случай, я совершенно уверена.

[Пауза.]

[Кричит.] Это вообще дурацкий вопрос! Потому что я доказать ничего не могла! Ну как? Как?! Вернер ему поперек дороги встал, а человеку вроде Вальтера Арнольда поперек дороги…

Мы так не договаривались. Мы условились, что ты больше ни одного вопроса…

Один? Знаю я тебя! А потом еще один и еще, и так без конца… Сколько катушек пленки у тебя осталось?

Ну хорошо. Один-единственный.

Нет, нет и нет, ты это понял совершенно неправильно. Дело совсем не в том, что Вальтер Арнольд мерзкий тип. Хотя, наверно, мерзкий. Даже наверняка. Но ты в корне заблуждаешься, если видишь в нем какого-то несусветного злодея. Он совсем не из тех, кто в черных шляпах в ваших фильмах про индейцев… И не было у него к Вернеру ненависти или чего-то такого. Нет. Он из практических соображений это сделал. Исключительно из практических соображений. Потому что иначе Вернер всем бы рассказал, чего они до смерти… Он бы рассказал, что единственной целью фильма было одно – смыться из Берлина. И что с самого начала и почти до конца это был не фильм даже, а обычная нацистская пропаганда, и только в последние дни они попытались сделать из него фильм про Сопротивление… Вернер без всяких обиняков все бы выложил. Он ведь даже пригрозил им, что так и сделает, и только поэтому Вальтер его…

Вероятно… возможно… не исключено… Мне плевать, как ты в своей работе про это напишешь. Для меня в этом деле все ясно. Не верю я в такие случайности. Если крякает как утка – значит уж точно не кролик.

Да куда? К кому? К Хекенбихлеру? Ты просто не представляешь, как оно все тогда было. Не такое это было время, чтобы просто куда-то пойти и заявление подать. «Тогда-то и там-то такой-то припарковал машину в неположенном месте. В неположенный день выставил свои мешки с мусором у калитки. Ах да, а еще кто-то моего любимого застрелил, вы уж этим займитесь». Да никто бы тогда…

Нет. Больше никаких вопросов. Расскажи мне лучше о Калифорнии. Какая там погода. Какие кабаки… Все равно что, пусть хоть неинтересное. Как там пляжи выглядят. Я один только раз на море была. В Херингсдорфе. Слыхал про Херингсдорф?

О’кей, про то, что потом было, можем… Но не про само это дело. Я тебе все отписала как есть, и на этом баста.

Потом они Вернера в подвал отнесли. Ополченцы. Для них это заодно и учения были, вроде как подготовка. В пивной подвал в «Вацманне». Ты, наверно, себе все это как в телевизионном детективе представляешь, чтобы сначала врач, который смерть устанавливает, и все такое… Во-первых, никакого врача вообще не было, а во-вторых…

[Долгая пауза.]

Прямо на пол его положили. «Там холоднее всего», – кто-то сказал. «Там холоднее всего».

[Долгая пауза.]

Да потому что в церкви занято было. Обычно-то покойников сразу в церковь… Но Хекенбихлер решил там укрепленный оборонительный пункт оборудовать. Дабы геройски защищать Кастелау от неприятеля… Чего потом, конечно, никто и не подумал… Дураков-то нет.