Кастелау

А он мне:

– Сочинил, но не ты. А Франк Эренфельз.

Не знай я Кляйнпетера как облупленного, я бы решил, что он напился.

– Все очень просто, – продолжал он. – У нас сценария нет, так и будем снимать.

«Пьян в стельку», – подумал бы я.

Я: Ты с ума сошел.

Он: Не исключаю.

Я: Так что тогда мы снимаем?

Он: То, что ты напишешь.

Я: И что я напишу?

Он: Да что в голову взбредет. Лишь бы к названию подходило. И чтобы ролей не больше, чем на наших четверых гавриков.

Ну и дальше всё в том же духе. Разговор шел по спирали, и ему эта карусель, похоже, даже нравилась. Совсем не тот деловой Кляйнпетер, которого я столько лет знаю.

В конце концов он мне все растолковал. Будем прикидываться, что снимаем кино. А что там в итоге окажется на пленке и какого качества, вообще не имеет значения. Лишь бы съемочный процесс правдоподобно выглядел. Они эту комбинацию на пару с Сервациусом придумали, тот тоже ни за какие коврижки в Берлин возвращаться не хочет. И все уже в курсе, и все как миленькие согласны, кроме Марии Маар. С той еще переговорить надо.

Если б можно было – он бы уже завтра к съемкам приступил. Будь у него сценарий в руках, чтобы было чем размахивать. И это теперь главная моя забота.

– Ну, ты-то справишься, – сказал он мне. – Даром, что ли, ты у нас не кто-нибудь, а Франк Эренфельз.

Интервью с Тицианой Адам

(8 сентября 1986)

На сегодня мы не договаривались. Сегодня у меня генеральная уборка. Всю лавочку прибрать надо, от и до…

Нет, не сегодня. Завтра. Мы же договорились: вторник.

Еще как уверена. Я пока что не маразматичка. Только выгляжу так.

А это уж не моя забота. Значит, надо было магнитофон раньше… Это вообще курам на смех, что ты магнитофон каждый раз напрокат берешь. Купи себе свой, давно пора. Вы же, американцы, все богачи.

Нет, сегодня точно нет. Все кружки и бокалы надо… Ты хоть знаешь, сколько на это времени…? Часы! И все это я, несчастная старуха, должна сама…

Ну нет. Знаю я твои штучки. Этот номер не пройдет. Ты пять минут поработаешь, а потом тебе срочно уходить надо. А я тут вкалывай до полуночи… Даже не думай. И речи быть не может.

Что, правда?.. Берешь на себя?.. Ну, если ты действительно обещаешь, я, так и быть, могу часок на твои вопросы…

Все полки. И пол, само собой. Окна тоже надо бы. А бесплатно только смерть приходит.

Передай-ка мне пепельницу.

[Пауза.]

Ну так о чем же тебе рассказать?

Хороший вопрос. Дай-ка подумать. По-моему, все. Нет, разумеется: почти все. Марию, ну, Маар, не посвятили. Вернее, не сразу. Она же была… Нацистка до мозга костей, с самой Эмми Зоннеман в подружках и все такое. Она бы на такое не пошла.

Ты, кстати, разыскал тот выпуск «Вохеншау», где она…?

Ну, тогда ты понимаешь, о чем я. Она действительно верила, даже когда врала, все равно… Потом, конечно, мало-помалу она стала понимать что к чему, но уже… Короче, когда уже очевидно стало, что все прахом идет. Она же актриса была. Не забывай – актриса. Человек неприятный, но актриса-то хорошая, настоящая… А значит, сама себя в чем угодно убедить могла, даже в противоположном… В начале-то… Да, тут я и не сомневаюсь почти, в начале она… Действительно верила, что мы там, на каменюках этих, очередную бодягу о великой стойкости будем снимать. И что она геройски служит спасению отчизны. Ну а уж потом… Как знаешь. Всех так всех, по отдельности так по отдельности. Не так уж их и много.

Кляйнпетер и Сервациус, само собой, конечно знали. Они же вместе эту аферу и… Хотя я-то думаю, что идею скорее Сервациус… Ведь он в Берлине в последнее время только… В павильоне вообще какой-то… отсутствующий. Мысленно где-то совсем далеко. Так что это точно его идея была. Понимаешь, Кляйнпетер в смысле искусства… Он все больше по практической части… Как другой на рояле сбацает, так этот организует тебе, что хочешь. Тут он был виртуоз… Разумеется, план у них совсем не такой был, как потом в итоге вышло… По-моему, сперва они действительно намеревались тот же самый фильм снимать, как в плане значится. Ну или что-то в этом роде. А тут это несчастье по пути случилось… Прямо на шоссе…

[Пауза.]

Короче, случилось то, что случилось, и оказалось, что ни тебе оборудования, ни реквизита, вообще ничего. Вот тут они и давай переобуваться на ходу…

Хотя… Сейчас, как подумаю… Что-то тут неладно. Не мог Кляйнпетер не знать, что в Кастелау никакого замка в помине нет… Уж это ему с самого начала должно было… Там, на валунах, в дыре этой несчастной, вообще никакой фильм не снимешь. Но об этом пусть уж у тебя голова болит. Это ты ведь у нас ученый. А я что – только справочное бюро.

Ну, Вернер, понятное дело, так и так знал, само собой. Ему же надо было все заново придумывать.

Так, теперь Шрамм и Арнольд… Наверняка. Эти на что угодно согласились бы, лишь бы из Берлина… А Арнольд вдобавок… Если правда то, что о нем тогда поговаривали, тогда, значит, у него еще больше резонов было на что угодно пойти… Его вроде бы уже всерьез прихватили. Потому как в то время ежели кто вместо женского пола мужским интересовался, тот, считай, в заднице.

[Долгий смех. Кашель.]