Кастелау

Днем спал то на куче палой листвы, то в хижинах заброшенных. Деревни старался обходить. Чтобы не встречаться ни с кем, и не то чтобы боялся, просто ему все время мерещилось, будто это опять та самая деревня. Где они десятерых у кладбищенской ограды в шеренгу выстроили, а один девчонкой оказался.

Голод донимал, конечно, но специально он еду не искал. Когда кусты попадались, пригоршнями ягоды ел, да только сытости от них никакой. Да и время года еще не то, чтобы с деревьев вдоволь пропитания добыть. Как-то раз наткнулся на целую поляну летних белых, так, сырыми, и ел. Воду, по счастью, искать не пришлось. Сушь, которая настоящим летом бывает, еще не началась.

Однажды, это уже в горах было, он на осыпи поскользнулся и сильно лодыжку подвернул. С того дня хромать начал. Боль, что стреляла теперь в ногу на каждом шагу, он воспринимал как должное. Словно он этой болью по счету расплачивается.

Сколько-то суток спустя местность стала казаться ему знакомой, а потом и узнаваемой. Тут, будь его воля, он бы побыстрее зашагал, да нога не позволяла.

А что его схватить могут – этого страха почему-то вообще не было.

Все дело в девчонке, девчонок не расстреливают. Всему предел есть.

Распечатка из Википедии

Дезертирство

В Веймарской республике дезертирство квалифицировалось § 64–80 Военно-уголовного кодекса (ВУК) в редакции от 16 июня 1926 года (Имперский законодательный вестник, I.I, с. 275). § 64 и 65 «самовольная отлучка», § 69 – собственно дезертирство. В Веймарской республике подсудность дел по статьям ВУК перешла к общегражданским судам.

Во времена национал-социализма наказания за дезертирство были устрожены. 1 января 1934 года были восстановлены Военно-уголовные суды.

Еще до начала войны учрежденным «Уложением чрезвычайного уголовного права периода войны» (УЧУППВ) устанавливалось: «Дезертирство карается смертной казнью либо пожизненным или долгосрочным заключением в каторжной тюрьме» (§ 6). Обычное тюремное заключение за подобные преступления стало уже невозможно; ввиду отсутствия независимости судов определяющей в подобных деликтах стала цитата Гитлера: «Солдат может умереть, дезертир должен умереть». Еще более сурово, а именно как «подрыв боевого духа» (§ 5, часть 1, ст. 1, 2 УЧУППВ), каралось склонение к дезертирству других лиц, за что предусматривалась смертная казнь за исключением случаев, допускающих наличие смягчающих обстоятельств. Рассматривались подобные дела Военно-полевыми судами.

Органами национал-социалистской военной юстиции в общей сложности было вынесено около 30 000 смертных приговоров, примерно 23 000 из них были приведены в исполнение.

Рукопись Сэмюэля Э. Саундерса

Невзирая на связанные с этим опасности, Тициана Адам и Вернер Вагенкнехт, судя по всему, ни секунды не колебались, беря на себя укрывательство «человека из подвала» и тем самым ответственность за судьбу Николауса Мельхиора. Что касается Вагенкнехта, то его решение не выдавать дезертира вполне понятно: он ведь и сам пребывал в Кастелау под вымышленным именем, и любой контакт с властями не входил в его интересы. Но вот поведение Тицианы Адам – не объявляя ее, конечно, героиней Сопротивления, – безусловно, следует признать мужественным.

Познакомившись с Тити, я всегда видел перед собой лишь довольно болтливую старушку и едва ли мог представить себе, что в молодости она была совсем другой. Тем выше следует оценить тот факт, что почти в течение месяца она вместе с Вернером Вагенкнехтом, по сути, скрывала человека вне закона не только от жителей деревни, но и от товарищей по съемочной группе.