Кастелау

Честно говоря: я даже совсем не прочь была Марианну заменить… По крайней мере, хоть дело какое-то. Вернер компаньон никудышный, разве что ночью. А день-деньской он за своей машинкой, как дятел. Это прямо одержимость какая-то. Одну за другой истории писал, про самых разных людей, и про знакомых тоже. И про знаменитостей. «Это на потом», – так он приговаривал. Не то чтобы он все мне читать давал, но я иногда все-таки… Хотя под конец уже почти ничего и не разобрать было, шрифт до того слепой. Ленты для машинки у него кончились, а в деревне не достать. Вот и приходилось снова старые вставлять, а они уже никакие совсем… Он даже попробовал однажды ленту подкрасить, чернилами для штемпельной подушечки, которые он в ратуше раздобыл. Он эти чернила в тазике маслом растительным развел. У нас в комнате. Ты себе эту грязищу даже представить… К тому же и не получилось ничего. Только ленту зря извел, пришлось выбросить. Так о чем я…?

Ну да, много времени свободного. Каждый развлекался как мог. Кляйнпетер, к примеру, тот аж два номера занял, один его кабинетом считался. Никогда не понимала, чем он там, у себя в кабинете, цельный день заправляет. Но он, правда, без папок жить не мог – как я без сигарет. А лучше всех Шрамму жилось. Этот с половиной деревни успел передружиться, и желанный гость в каждом доме, и всех вдов утешить готов. И лучше всех знал, у кого в деревне самый хороший самогон… Такой уж у Августина талант был – он везде всеобщий любимец. В отличие от Маар, та как раз полная ему противоположность. Эта у себя в номере окопалась, как… Только поесть ненадолго выйдет, и всё. Ей, наверно, теперь время потребовалось, чтобы весь свой прежний мир как-то переоценить. Ведь с каждым днем все очевиднее становилось, что насчет окончательной победы дело совсем… Значит, надо было к будущим временам подготовиться. Где ей ее дружба с Эмми Зоннеман не больно поможет. Вальтер тоже не слишком часто показывался, но тут другая причина была. Этот своим Басти был занят. Уход за раненым – так, наверно, это у него называлось. И вот однажды он приходит и совершенно безумную идею выкладывает. Которая у тебя давно бы уже на записи была, если бы ты…

Ну хорошо, хорошо. Ты прав, конечно. Не годится человека за одну и ту же промашку… Дай мне лучше огонька, и больше старое поминать не будем.

[Пауза.]

Все еще гадость. Но все-таки лучше, чем ничего.

Так вот, Вальтер однажды пришел и на полном серьезе предложил: для молодого Хольцмайера, дескать, надо в фильме новую роль написать. Сначала Сервациус и Кляйнпетер опешили и его просто… Но Вальтер не отставал. Уверял всех, что Басти – настоящий самородок. И это, мол, просто преступление, загубить такой талант, оставив его прозябать в горной деревушке в какой-то пекарне… Притом что ничего такого особенного в этом Басти не было. Ну, смазливенький парень, само собой, но таких смазливеньких у любого агента на грош пучок. Это если еще агент его возьмет. Как говорится, не все то золото, что блондинка или блондин. Но Вальтер совсем голову потерял. Он, вообще-то, страшно деловой всегда был, все только по расчету, в смысле, хорошо это для карьеры или не особенно. Но уж если влюблялся… Вздумай Басти песенку какую-нибудь немудрящую намурлыкать – для Вальтера он бы сразу был Карузо. «Это природный талант», – только и твердил. Уж представляю, какой там талант на самом деле. Одно слово – природный.

[Смех. Кашель.]

От кашля этот ментол тоже ни черта не помогает.

И как-то постепенно они ему уступили. Не то чтобы Вальтер их убедил, но, по сути-то, совершенно все равно было, кого и что снимать. Лишь бы хоть как-то концы с концами сходились. А из-за этой новой роли опять-таки можно было съемки на пару дней… Они ведь уже не знали, какие еще отговорки придумать, лишь бы эти бесконечные проволочки объяснить. Когда мы уже три месяца, квартал целый, там, наверху, в горах этих торчали. А кроме того… Это был типичный довод Кляйнпетера, обиняком за три угла, но, по сути, совсем не так уж глупо. Мол, с политической точки зрения очень даже кстати будет, если в таком патриотическом фильме на экране появится настоящий человек из народа… Тем более герой войны. Так что Вернеру было поручено сочинить для Басти роль, и он, к моему изумлению, даже не… Совсем не так, как с этим праздником Солнцеворота, когда он насмерть встал… Наоборот: его страшно воодушевила эта идея. И знаешь почему? Потому что в это время он уже только о романе думал, который после войны напишет. А в этом романе, так он себе представлял, только такие вещи будут показаны, какие при нацистах действительно происходили, причем самые безумные, чем безумней, тем лучше. «Репортаж из сумасшедшего дома», – это одно из названий, которые он… Для книги, которую так никогда и не написал, потому что… Что опять-таки с еще одной ролью связано, которую ему в «Песнь свободы» сочинить и вставить пришлось. И с Вальтером Арнольдом связано тоже.

Как, в сущности, и все остальное.

[Долгая пауза.]

Ты клавишу «стоп» хотя бы не разучился нажимать? Вот и нажимай.