Кастелау

Сперва, когда Хекенбихлер перед ним остановился, Вальтер вроде как удивлен был, но лишь в первую секунду. А потом только подчинялся. Беспрекословно. Пошел за Хекенбихлером покорно и униженно, как… Как приговоренный к смерти, который палача рассердить боится. И даже не дернулся, когда Хольцмайер-старший в лицо ему плюнул. Это Хольцмайер-то, пекарь, который перед всеми только и знал, что юлить да заискивать. И это именно он Хекенбихлеру на Вальтера донос написал… Потом-то мы всё узнали. Как раз по 175-й статье. Хотя мне-то кажется – как там эти двое тешились, в «Вацманне» или еще где, по мне так хоть в сарае, – старшему Хольцмайеру это было глубоко… У него и понятия-то об этом особо… Но вот что его Басти ни с того ни с сего в актеры податься захотел, а значит, из Кастелау уехать надумал, – вот это, наверно, ему было совсем не все равно, потому что весь порядок жизни под откос… Его сынок должен был перенять пекарню, это всегда было… А уж после того, как он с войны живой вернулся, тем более. И вдруг такой фортель, и всему виной Вальтер, со своей колокольни он только так это и видел… Можно понять. Хотя вот я лично не верю, что только Вальтер соблазнителем был, а Басти невинной овечкой… Чтобы муку смолоть, два жернова требуется. Но, как бы там ни было, старик на него донес, и Хекенбихлер тут же его арестовал. Позже-то старшего Хольцмайера я куда лучше… Он вовсе не злой человек оказался. Просто для таких людей мир раз и навсегда устроен только так и никак иначе… Как это в деревне почти всегда. Не только в той, а вообще во всякой. После войны он тащил на себе свою пекарню, как вол, несмотря на то что никакого сына уже, которому ее передать… В семьдесят лет каждый божий день в четыре утра вставал… Говорю же, упертый. Одного только не понимаю – почему он потом заявление свое назад забрал. Но вроде именно так все и было. Потому что назавтра уже, где-то около полудня, Вальтер вдруг снова объявился… Уверял, будто все это только недоразумение, а теперь, мол, оно разъяснилось. Маар обняла его прямо как блудного сына. Про Басти больше вообще никто… А уж тем паче о том, чтобы он по-прежнему у нас в фильме… Его как вставили, так и вырезали. Из-за чего потом…

Ну да, да! По порядку.

А следующим номером было то, что Хекенбихлер во второй раз в «Вацманн» заявился. Теперь аж с четырьмя конвоирами. Все с охотничьими ружьями. И сразу у меня ключи от подвала потребовал. Я даже не пыталась… Коли он узнал, значит, узнал. Хотя я до сих пор понять не могу… Кроме Вернера и меня, никто не мог знать, что Ники там внизу… Ну и кроме Марианны, конечно, но та еще в больнице лежала. Да она бы скорей язык себе откусила, чем…

Нет, я действительно себе этого объяснить не могу. Уж сколько раз голову ломала… Весь тот день в памяти перебрала. Даже странно, какие мелочи вдруг всплывают… Мокрые следы на полу, потому что на улице все еще снег… И как Ники сказал: «В тюрьме по крайности хоть холодрыги такой не будет». Он-то думал, что они его, как только дороги снова откроются, в Берхтесгаден отвезут, а уж там… Но оно совсем по-другому обернулось. Только сегодня я уж об этом не расскажу. Слишком долгая история.

Но вот именно тут для меня две самые большие загадки. Почему вдруг Хекенбихлер Вальтера Арнольда, только-только арестовав, снова выпустил. И откуда он узнал… Ты по работе своей, ну, с диссертацией этой, уйму всякого народа расспрашиваешь. Если когда-нибудь докопаешься, как оно все это вышло, обязательно мне расскажешь. Как оно так вышло – это мне и правда очень хотелось бы узнать.

Маркус Хекенбихлер. Ответ на вопрос анкеты

(1988)

Вопрос № 6

Прошу понять меня правильно – на этот вопрос я ответить не могу, хотя ответ знаю. Когда я Вам все обстоятельства опишу, Вы и сами наверняка со мной согласитесь.

В связи с отцовской должностью мы тогда в ратуше жили, в квартире, что над служебными помещениями была. Ратуша, или Липовое поместье, как она искони называлась, это очень старинное здание, в котором за много лет столько было перестроек и пристроек всяких… Так что нам, любопытным мальчишкам, там всегда можно было что-нибудь интересное «откопать», особенно на чердаке, где полным-полно было всякого старья и хлама. Мы с моим лучшим другом Томасом много часов на этом чердаке провели. Помню, например, там еще деревянный ларь был, который мы всё никак открыть не могли, потому как замок заржавел.