Кастелау

Кроме того: даже если Хекенбихлер вздумает неукоснительно исполнять свой долг, в деревне он найдет немного добровольных помощников. Кому же охота лишать себя выгоды – ведь для местных дезертиры лакомый источник дохода. А когда светит легкий и скорый барыш – тут с баварским крестьянином мало кто может тягаться. Самая прибыльная статья – штатская одежда, в которой дезертира не так просто изобличить. В которой легче замаскироваться под мирного жителя. Цены на поношенный костюм и даже на замызганные рабочие брюки с каждым днем взлетают все выше. (Отсюда и не в меру горячая благодарность мне за пожертвованный старенький пиджачок). Ну а уж обращать в звонкую монету добротные съестные припасы немецкий крестьянин наловчился еще двадцать лет назад, когда голодающие горожане скитались по деревням, готовые променять фамильное серебро на полкило сливочного масла.

Все это я, конечно же, и сам знал. Но у меня не хватило ума это учесть при оценке моего нынешнего положения. Когда слишком долго смотришь в зеркало, перестаешь видеть жизнь вокруг.

Конечно, Кляйнпетер прав: ветер с каждым днем все сильнее дует в другую сторону. Поэтому никакого интереса мы с Тити для Хекенбихлера не представляем.

Короче, отбой воздушной тревоги. До поры до времени можно снова вести дневник.

Интервью с Тицианой Адам

(15 октября 1986)

Один вопрос, пока мы не начали: ты посвятишь мне свою докторскую, когда ее закончишь?

Но подписанный экземпляр ты мне уж… Вернер всегда говорил, что свой большой роман обязательно мне посвятит. Мы любили поразвлечься, воображая картины нашего совместного будущего: я кинозвезда, он знаменитый писатель, кому-то из нас то и дело вручают очередную премию, а другой сидит в первом ряду и… Он такой выдумщик был, мой Вернер… Думаю, его роман имел бы огромный успех. Если бы он успел его написать.

Я про Марианну хотела рассказать, как та из больницы вернулась. С первым же почтовым автобусом, который вообще… На колесах цепи, из-за снега. Звук такой странный. Будто не автомобиль даже. И костыли ей дали допотопные совсем. Не такие, как сегодня, до локтя, а тяжеленные эти, которые под мышки… Бедняцкие костыли. Да и те ей велики были. Здоровой ногой она до земли едва доставала. А что поделаешь, война, на всех костылей не настругаешь… Даже не представляю, как она на ходулях этих из автобуса… И сразу: «Дай сюда ключи от подвала!» Ни тебе «здравствуй» или там «ну вот и я», нет, только одно: «Дай сюда ключи от подвала!» Я опешила прямо, а в таких случаях иной раз и не сообразишь, вернее, сразу не сообразишь, что сказать. Вот я с испугу и брякнула: «Так там открыто…» Потому что Хекенбихлер ключ-то мне еще не… А она сразу туда. Вот на лестнице в подвал и чуть не… Я еле подхватить ее успела. И уж тогда, конечно, пришлось всё ей… Как Хекенбихлер с прихвостнями своими заявился и как они Ники… Ну, словом, все, как было. Ну, и тут уж Марианна на меня обрушилась, будто это я во всем… Потом-то она извинилась, но в первые секунды, сгоряча – такая ярость была… Можно понять. Она же столько недель только о сыне и думала, а весточки от него никакой. Или о нем хотя бы. И от меня тоже. Никто ведь ничего не должен был знать, а письмо если вдруг в чужие руки попадет… И навестить ее я не могла, дороги-то не было. Вот она, выходит, все время, что там, в больнице, лежала, нога загипсованная навесу, да еще с такой гирей, – она все время за Ники своего переживала, тряслась, а как приехала, надеялась, что теперь-то уж страхи все позади, и тут вдруг… Я бы тоже психанула.

Сперва она накинулась на меня, изругала на чем свет стоит. А потом сразу наверх бросилась. К Хекенбихлеру, немедленно. На ходулях своих прямиком через всю заснеженную площадь, к ратуше. Я пыталась ее удержать, но куда там. Мать, у которой сына отняли, ты никакими силами не удержишь. «Я его вытащу», – только и твердила.

Маркус Хекенбихлер. Ответ на вопрос анкеты

(1988)

Вопрос № 7

Ники Мельхиор – он только на пару лет старше меня был, но нам он совсем взрослым казался, особенно потом, когда его в армию призвали. Он же после этого даже один раз в отпуск домой приезжал, весь такой в форме, понятно, нам, мальчишкам, он нравился. Да и вообще его все любили, особенно мы, ребята, он всегда веселый был, и на шутки горазд, и на каждого у него время находилось. Отец считал, что его бы построже держать надо, но и он признавал, что Ники парень воспитанный и со всеми вежлив всегда.

И мы, конечно, все обалдели, когда выяснилось, что он столько времени в подвале в «Вацманне» прятался. Для меня до сих пор загадка, почему он из своей части деру дал, уж больно это на него не похоже. Он скорее из тех, кто исправно делает, что ему говорят, и вообще не особо любит возникать.