Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание

Я же, который записал эту повесть или, вернее, вымысел, не беру на веру рассказанных тут историй. Ибо многое здесь наущение лукавого, иное — причуда поэзии. Одно возможно, другое нет. Иное назначено быть развлечением глупца[38].

Этот переписчик XII века ценил «Похищение», но осуждал некоторые его эпизоды и сюжетные линии. Подобным образом викторианские ученые относились к непристойным древнегреческим произведениям искусства: с твердой решимостью сохранить эти драгоценные памятники древности — и с недовольным лицом.

Конечно, постхристианской культуре сложно понять подобные умонастроения. «Похищение» — одна из точек в сложной системе кельтских мифов, где мы обязательно должны помнить, что наше восприятие событий, вероятно, сильно отличается от того, как их воспринимали авторы произведений. Скорее всего, их понимание происходящего было более сложным. И дело не в том, что средневековые церковнослужители сознательно искажали те версии историй, что дошли до нас. На самом деле «мифологические» ирландские и валлийские предания являются творением средневековых христианских ученых, которые собирали древние легенды, а также сочиняли новые сюжеты и адаптировали старые с учетом потребностей своего времени. Наверняка в этой смеси сохранились и элементы подлинных дохристианских историй, но мы не можем выявить их с уверенностью.

Знаменитая королева Медб — хороший пример того, как сталкиваются две разные культуры в голове у современного любителя кельтской мифологии. За ее образом вполне может скрываться дохристианская богиня верховной власти — распространенный архетип ирландской культуры. Имя Медб связано с английским словом mead, «мед», и означает «опьяняющая». Должно быть, подразумевается сосуд, наполненный хмельным напитком, который богиня подносила правителю, признавая его власть. Но это лишь более или менее правдоподобная научная гипотеза. Гораздо важнее отметить, что многим интересно читать древнюю легенду о героических событиях, одним из главных действующих лиц которой является независимая, могущественная, сексуально ненасытная женщина. При выборе мужа для Медб важно, чтобы он был «без ревности, скупости и страха»[39], потому что, как она говорит, «издавна падает тень от любимого мною уже на другого»[40]. В определенном смысле перед нами богиня-покровительница страны, ведущая беседу с претендентом на власть, который должен понять, что он лишь один из череды ее любовников; однако на человеческом уровне это воспринимается как мощное утверждение женского своеволия и сексуальной независимости.

Современный читатель видит в Медб яркую и незаурядную «плохую девочку» из кельтской мифологии — очевидно, вполне адекватная реакция. Но, вероятно, это не та реакция, на которую рассчитывали авторы «Похищения», когда создавали ее образ. Эксперты считают, что Медб задумывалась как воплощение всего самого отвратительного, что встречается в женщине. (Увы, мы не знаем, как воспринимали ее героиню возможные слушательницы саги.) Медб сочетает в себе необузданную похоть, своенравность и алчность, то есть все те качества, которые осуждали в женщинах средневековые монахи. Действительно, конфликт в «Похищении» возник из-за жадности Медб и ее стремления утвердить свою власть. Пожалуй, теперь самое время познакомиться с содержанием истории. «Похищение быка из Куальнге» — самая длинная из ирландских саг, поэтому изложение будет весьма приблизительным и кратким.

Сага начинается с пролога, известного как «разговор на подушках»: Айлиль и Медб, правители Коннахта, лежат в постели. Они решают сравнить свои богатства и обнаруживают, что единственная разница состоит в том, что у Айлиля, в отличие от Медб, есть необычный бык Финдбеннах («Белорогий»). Он родился в стаде Медб, но считал унизительным принадлежать женщине, а потому по своей воле ушел к Айлилю. Этого пролога нет в самой ранней из трех версий эпоса, но современные переводчики всегда включают его, в итоге в начале саги мы видим отсылки к гендерной политике.