Хааст Хаатааст

Они заказали бефстроганов; Хааст, в продолжение истории о Хемингуэе, рассказывал Лидии о черном море и его героях. У нее вдруг зазвонил телефон, она извинилась и вышла в фойе поговорить. Хааст чуть огляделся и увидел справа, за соседним столиком, девушку, внешность и выражение лица которой поразили его: он где-то, давным давно, кажется, видел такое лицо и глаза – это был призрак из его юности, новая инкарнация чьей-то до боли знакомой души. Он не мог оторвать взгляд от этой девушки, и нарушая все приличия, смотрел на нее в упор. У него было ощущение внутри грудной клетки, что он наступил на мину. Все его существо охватил острый интерес к ней, желание быть с ней, узнать ее. Он понял, что не вспомнит ее в прошлом, потому что это был, скорее всего, образ из его юношеской мечты, или мимолетно выхваченное когда-то в толпе лицо, заброшенно пылившееся в отдаленном уголке памяти, и сейчас, наконец, осветившееся там. Он все же овладел собой и отвернулся от нее. Но приобретенное осталось с ним, и это было не что иное, как часть его самого, которую он несколько лет назад потерял. Это было его сердце, утраченное в любви – оно, кажется, вернулось. «Ничего себе, да возможно ли такое!», – сказал сам себе Хааст. Он подумал о его несчастной любви, вспомнил ее, и, о чудо – впервые сердце его не сжалось, кровь не бросилась к вискам – он все помнил, но не испытывал при этом никаких чувств. Он был поражен, потому что в первый раз в жизни пережил исцеление сердца. Он больше ни разу не взглянул направо, на эту девушку, нет, он смотрел в себя и улыбался счастливой улыбкой выздоровевшего от чумы. Очнулся он от того, что Лидия махала ладонью перед его лицом.

– Хааст, что с вами? О чем вы задумались? Знаете, у вас такая очаровательная улыбка, когда вы думаете, – сказала она.

«Кто это, и как посмел в моем саду ловить моих животных?», – подумал Хааст, глядя на нее. Он все еще находился в себе, в послеоперационном состоянии.

– Ха-аст! Ку-ку! – весело пропела Лидия.

– Со мной все хорошо, дорогая Лида! Спасибо вам! – выйдя из шока, ответил Хааст. – Знаете, вы простите меня пожалуйста. Вы замечательная девушка, но мне нужно идти. Извините.

И Хааст вскочил, положил на стол крупную купюру и быстрым шагом направился к выходу. Он спустился к пляжу и хорошенько умылся холодной морской водой. Ему мерещилась эта незнакомка с правого столика. Сомнений не было, его сердце зажило и было готово к новым отношениям. Хааст приехал к себе наверх, оставил машину возле офиса и вышел на ночное плато. Он был вкраплен маленькой соринкой в невидимое тело огромной горы, посыпанной блестками небесного свода. Он был одинок.

– Да, это Рио Де Жанейро, только статуи Христа здесь нет! – произнес он вслух и отправился спать.

Через несколько дней переселение экспедиции обрело, наконец, точную дату. Команда принялась паковать пожитки и оборудование, это полностью заняло Хааста и отвлекло его от грусти и хандры. Затем переезжали, разбирались и распаковывались и не заметили за всем этим, как наступило лето. А оно уже вовсю воцарилось на острове, люди заботились об отпусках, покупали билеты, доставали пляжные принадлежности. Елена с дочерью засобирались куда-то в Европу, Леонард с женой купили путевки в эко-деревню на Суматру. Хааст в приступе одиночества вновь вспомнил о своих старых друзьях, и решил позвонить одному из них – Вите Губенко из Одессы, по прозвищу «А шо такоэ». Эта кличка прочно закрепилась за Витей с их первого дня в училище, когда преподаватель, ошалевая от сентябрьской жары, сказал, обращаясь к Вите, который пил в первом ряду пиво: «А вот вы, молодой человек, вам что, больше всех пить хочется?». «А шо такоэ?», – громко, звонко и удивленно ответил тогда Витя, насмешив всю аудиторию и лектора тоже. Витя был настоящий одессит, и кроме того, большой чудак, живший отчасти в своем мире. Эта коронная фраза емко выражала его отношение к жизни и служила в ней спасительным мостиком – многие обычные и понятные всем обстоятельства нередко озадачивали его, но непосредственное и харизматичное «А шо такоэ?» сразу умиляло окружающих и они с удовольствием объясняли ему, а шо такоэ. Хааст набрал Витю и они с полчаса делились новостями – кто, где, что и как. Хааст рассказал о заботах и злобе дня на острове Альбины, а Витя сообщил, что работает теперь в службе внешней разведки Украины.

– Ну шо, Хааст, нашел ты там себе битву? Не скучно? – спросил Витя.

– Ну, в целом, скучать здесь не приходится, – отвечал Хааст. – Какие планы на лето, куда поедешь?

– Да блин, никуда вообще. Может, только в конце августа. Тут такое дело, меня назначили координатором летней практики для старшеклассников – так что торчать мне здесь безвылазно.

– А что за практика такая?

– Да понапридумали тут черте чего: для ребят всякие летние курсы, с заданиями, зарницами, всякой хренью. Детективные, криптография, есть даже школа диверсантов. У них там, например, экзамен – доехать без копейки до Киева.