Хищники

– Вот видишь, – вдруг заявила Наташа, – сама рассказывала, что там были совсем девчонки по четырнадцать лет! А меня к Борису не отпускаете!

– Родненькая ты моя, – ласково взглянула на нее бабушка. – То ведь после войны. Рук не хватало. Отцов да матерей войны покосила… А тебе школу кончать надо.

– И закончу, – упрямо сказала девушка. – А на следующий год все равно уеду. Что хотите делайте, не удержите… Получу комсомольскую путевку – и приветик.

– Поживем – увидим, – нежно погладила ее по волосам бабушка. Повернувшись к Ольге Арчиловне, добавила: –

Там какие-то «любомудрые» у Бориса на участке… Придумали же…

– А что? Боря писал, что без вступительного взноса в их клуб не принимают… У меня есть, вот… – Наташа сорвалась с места и выбежала из кухни.

– Ну как сладить с такой? – улыбнулась бабушка.

Девушка вернулась с красивым альбомом, переплетенным в красный сафьян. Страницы его заполнял текст, написанный ровным, совсем еще детским почерком, и вырезки из журналов с фотографиями все той же Анны

Павловой.

– Вы представляете, – горячо сказала Наташа, – оказывается, настоящий балет в Англии пошел от нашей, русской! Анны Павловой! В Англии ее почитают – как у нас Пушкина в поэзии! Видите, – показала она снимок из журнала, – Павлова в «Лебедином озере». Она попала за границу еще до первой мировой войны. Потом переехала в

Лондон и организовала балетную труппу… Ее считают самой гениальной балериной всех времен!…

– Ну, села на своего любимого конька, – шутливо пожурила внучку бабушка.

– Разве это не интересно? – допытывалась девушка у

Ольги Арчиловны.

– Очень, – ответила Дагурова. – А почему ты выбрала именно Павлову?

– Такая плясунья сама была! – ответила за внучку бабушка. – Мечтала в балетное училище, да отец воспротивился. Говорит, выйдет, мол, балерина или нет – на воде вилами писано… Нужно, чтобы в руках дело было, а не в ногах.

Рассказ старшей Роговой прервал звонок в дверь.

– Вот и Ваня, – снова сорвалась Наташа и побежала открывать.

Через минуту в кухне появился широкоплечий, коренастый парень в полосатом сером костюме, со свертками в руках. Усы и бородка у него как у Д'Артаньяна. Он внимательно оглядел Дагурову.

– Вы, что ли, ждете меня?

– Да. Здравствуйте.

– Здравствуйте, – сказал Жигайлов, все еще пристально изучая Ольгу Арчиловну, возможно пытаясь вспомнить, знает он ее или нет.

– Сперва за стол. Проголодался небось, – засуетилась бабушка.

– Спасибо, я сыт, – ответил Иван, складывая покупки на стул. – Прямо из ресторана, что на Останкинской башне.

– Ох и упрямый же вы народ – бамовцы, – вздохнула старушка.

– Не без этого, – согласился с улыбкой Жан из Парижа.

Ольга Арчиловна дала понять, что у нее к Жигайлову конфиденциальный разговор. И они уединились в Наташиной комнате. Дагурова представилась – старший следователь областной прокуратуры.

– Вот вы-то мне и нужны, – мрачно обрадовался Жигайлов. – Помогите. Понимаете, уже больше недели здесь валандаюсь, перебрасывают меня из одного кабинета в другой, как футбольный мяч.

От такого натиска Ольга Арчиловна слегка растерялась.

– Вы это о чем? – спросила она.

– Мне к брату на свадьбу надо, а я в Москве торчу! – не унимался Жигайлов. – И главное – толку пока шиш! – Он вдруг спохватился: – Понимаете, поручение от комсомольского бюро участка. Вы ведь наша, байкало-амурская, так?

– Ну, в общем, местная, – уклончиво ответила Дагурова.

– Знаете, что такое дороги для нас?! Артерии жизни!

Для строительства прокладывают ого-го какие магистрали!

Бетонки! Я имею в виду притрассовые дороги… Уходят строители дальше, и что же с этими дорогами делается –

страшно смотреть и больно. – Жигайлов в сердцах махнул рукой. – Преступление, форменное преступление!

– И кто же виноват? – спросила Дагурова.

– У нас порой виноватых не найдешь. Передовиков –

пожалуйста, тут же укажут. А вот растяпы – словно невидимки… Был я в Министерстве транспортного строительства. Ведь это оно строило притрассовые дороги. Говорят: они, ну эти самые дороги, теперь не наши, идите в Министерство автомобильных дорог… Пошел. И вы думаете, добился? Дудки! Там в один голос: те дороги, мол, еще не наши, вот примем на баланс, тогда… А когда они их примут на баланс, это уже будут не дороги, а сплошные колдобины!… Памятники бывшим дорогам!

Ольга Арчиловна дала Жигайлову высказаться: парень весь так и кипел негодованием. Затем посоветовала сходить в ЦК комсомола. Там наверняка помогут. А потом

Дагурова постепенно перешла к тому, для чего, собственно, и встретилась с бамовцем в Москве: как и зачем он с другими ребятами из его бригады оказались в Кедровом в воскресенье, 27 июля.

– А для чего вам это надо? – спросил Жигайлов.

– Значит, надо. Сами понимаете, следователь по пустякам не расспрашивает. – Об убийстве Авдонина она пока решила умолчать.

– Да уж вижу, какие тут пустяки, – сурово произнес

Жигайлов. – Раз в такую даль по мою душу прилетели…

И он подробно рассказал то, что уже было известно следователю со слов капитана Резвых: ребята возвращались из поездки по Амуру, решили посмотреть на красоты

Кедрового, а заодно встретиться с Меженцевым: у дружка