Хюбрис, или В тени маяка

В данном случае о прекрасном речи не было. Серое застывшее лицо без возраста. Рот, постоянно растянутый в улыбке, которая не вызывала ни малейшего желания улыбнуться в ответ. Глаза, похожие на дешевые стразы. Влажные на вид, прилизанные волосы, напоминающие шкурку водного млекопитающего. Но главное, незнакомец был одет как патологоанатом при исполнении служебных обязанностей. Руки, обтянутые латексными перчатками, он держал согнутыми в локтях и слегка приподнятыми, словно собирался приветствовать кого-то возгласом «Хайль Гитлер!» или готовился к вскрытию. Как выяснилось вскоре, со вторым предположением я практически попал в точку. В правой руке он держал ланцет.

При его появлении одноглазый поделился с напарником наблюдением: «Везет нам сегодня с клоунами!» – и снова заржал в своей неподражаемой манере. Впрочем, смеялся он недолго. «Патологоанатом» шагнул к нему и сделал одно стремительное и чрезвычайно точное движение, после которого смех сменился хрипом и бульканьем. Из перерезанной глотки одноглазого брызнула кровь. «Патологоанатом» увернулся от кровавого фонтана с изяществом танцора и невозмутимостью ветерана скотобойни и слегка развернулся, явно собираясь заняться второй «пижамой».

Лысый соображал немного быстрее своего коллеги и, кроме того, получил секундную фору. Он закрылся мальчишкой, прижав его к своему левому боку и почти придушив локтевым сгибом, а другой рукой извлек из кармана нечто напомнившее мне электробритву. Правда, почти сразу же до меня дошло, что это все-таки электрошокер.

«Патологоанатом» не останавливался ни на мгновение. Он двигался плавно и вкрадчиво, завораживая и меня, и намеченную жертву своим молчанием, жуткой окаменевшей улыбкой, а также хорошо ощутимым излучением маньяка, если вы понимаете, о чем я. Да, парень был из славной когорты всех этих… почти нормальных… или нормальных до поры до времени. И в обычных условиях мне оставалось бы лишь уповать на то, что я окажусь достаточно далеко, когда пробьет его звездный час.

Поскольку наиболее выступающей частью тела лысого было брюхо, с него-то «ланцет» и начал. Он распорол его почти незаметным для моих глаз вертикальным ударом, и брюхо раскрылось, словно разрезанная надвое огромная медуза. Лысый еще не успел понять, что произошло, и все-таки ткнул в «патологоанатома» электрошокером.

Вспыхнула и погасла электрическая дуга, оставив на сетчатке тлеющие кислотно-синие пятна. Запахло одновременно озоном и горелым мясом. Но разряд при напряжении несколько сотен тысяч вольт произвел на «патологоанатома» не большее впечатление, чем прикосновение к пальчиковой батарейке. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он продолжал разделывать пока еще стоящего толстяка так, словно тот был его клиентом в мертвецкой. И это заняло какие-нибудь три-четыре секунды. Я не успел вытереть обильно выступивший на лбу холодный пот, а все уже было кончено. Лысый превратился в анатомическое пособие.

Как это ни поразительно, мальчишку, зажатого до некоторых пор в судорожном объятии, смертоносное порхающее лезвие ни разу не задело. Ощутив свободу, он вырвался и повернулся ко мне лицом. В этот момент я впервые увидел его глаза, затянутые мутной пленкой, под которой невозможно было различить зрачки. Немой укор явной слепоты… Словно в трансе, я нагнулся и поднял темные очки.

Тем временем «ланцет» уже заскользил к кабине грузовика. По-видимому, водитель тоже на какое-то время впал в ступор от происходящего, но теперь пришел в себя и, со скрежетом врубив передачу, резко рванул с места. В случае наезда бампер должен был, по меньшей мере, сломать «патологоанатому» тазобедренные суставы, однако тот немыслимым образом избежал удара и, как оказалось, еще и выдернул из-под колес мальчишку.

Грузовик развернулся с заносом; свет фар ударил мне в лицо. Зажмурившись, я понял, что на этом моя поездка может закончиться, – «патологоанатом» находился всего в нескольких шагах от меня, и я не знал, усматривает ли он какое-либо различие между мной и «пижамами». Прошла секунда… вторая… третья… а я все еще был жив. Стоял, невольно втянув голову в плечи, и прислушивался к удаляющимся завываниям двигателя, но гораздо более напряженно – к звукам, что раздавались поблизости. Вполне допускаю, они мне только чудились.

16

Стало совсем темно. Я вспомнил о фонарике, который сунул в задний карман перед тем, как решил прикончить бутылку. Батарейки подсели, но главное я увидел.

«Ланцет» исчез. Кроме меня, слепого и Зака, на дороге никого не осталось. Я имею в виду, из живых. При этом, если мне не изменяло зрение, Зак спрятался под «ниссаном» и лишь робко выглядывал оттуда, что само по себе было весьма странно. Избавленный от созерцания кошмарных останков, мальчишка вел себя гораздо деятельнее. Он на ощупь нашел свою трость и теперь разгуливал по выпущенным кишкам лысого, разыскивая очки.

– Эй! – окликнул я его. – Стой на месте. Сейчас я к тебе подойду.

Он остановился и задрал голову, словно вынюхивал воздух.

– Так, значит, это не вы… Здесь есть еще кто-нибудь?

– Уже нет.

– Уже?.. Как он выглядел?

– Кто?