Хюбрис, или В тени маяка

– С-сука, – просвистел он, когда я выдернул из него стилет. Было слишком тесно, рулевое колесо мешало мне повернуться. Пошарив у себя за спиной левой рукой, я наконец открыл дверцу и вывалился под дождь. Блондин схватил меня сзади за куртку. Пытаясь не потерять равновесие в потоке грязи, достигавшей щиколоток, я ударил его локтем. Попал в лицо и, похоже, сломал ему нос. Во всяком случае, что-то хрустнуло, но для него это были пустяки. Хватка не ослабевала; более того, он рванул куртку на себя и едва не свалил меня с ног. Я хотел избавиться от куртки, однако не сумел выдернуть руки из рукавов с застегнутыми манжетами.

Переложив стилет в левую, в обратный хват, я ударил вслепую, с разворота. Клинок скользнул по черепу блондина – как потом оказалось, оставив длинную рваную рану. Тут уже я сам не удержался на ногах и рухнул на правый бок. Ощущение такое, словно погрузился в неглубокое болото. В следующий момент вчерашний мертвец навалился сверху всей своей тушей. У меня потемнело в глазах. Сдавило грудь – не вздохнуть, ни крикнуть. Порция тухлятины зацементировала легкие.

Когда я понял, что он заламывает мне кисть левой руки, было уже поздно. Пальцы разжались, стилет выпал, и очень скоро я обнаружил его острие в паре сантиметров от моего левого глаза.

– Не дергайся… – произнес все тот же монотонный голос, будто записанный на пленку и повторяющий смертельно наскучившие слова. – Или тебе… глаз выколоть…

До меня дошло, что это был вопрос.

– Не надо, – выдавил я из себя, израсходовав остаток сил. На дальнейшее сопротивление меня уже не хватило. Что значил чужой глаз для парня, донашивавшего собственную плоть, словно старый рваный костюм, которого не жалко? Если для команды корабля сгодился слепой пацан, то одноглазый писака сойдет и подавно. Я решил поберечь зрение.

– Так лучше… для всех. – Стилет слегка отодвинулся. Кроме того, у меня появилась возможность дышать. Неглубоко. – Сейчас ты… сядешь в машину… и будешь делать… что скажут… не слышу… – Острие коснулось моего трепещущего века.

– Да. Да!

Блондин поднялся на ноги, извлек меня из грязи и заставил залезть в машину. Закрыл дверцу и обогнул капот. За это время я обнаружил, что ключ в замке зажигания отсутствует. Ублюдок предусмотрел все.

Он уселся на переднее сиденье и, как только коснулся затылком подголовника, снова превратился в мертвеца. Прошло минут десять. Блондин не шевелился, не произносил ни слова, не моргал и, насколько я мог судить, не дышал. Но он по-прежнему держал стилет в правой руке, а я по-прежнему хотел сохранить стереоскопический взгляд на вещи, поэтому оставил мысль о побеге. Да и куда было бежать? На пару сотен километров вокруг лежали пустоши бывших военных полигонов и стрельбищ. Как выяснилось, я решил совершенно правильно, потому что очень скоро, когда у меня затекли ноги и я попытался всего лишь немного переменить позу, острие стилета мгновенно оказалось в опасной близости от моего зрачка.

– Спокойно, – сказал я. – У меня проблемы с суставами.

Блондин убрал стилет и снова отключился. У него не было проблем с суставами. Очевидно, его проблемами были непролазная грязь, ненадежная разлагающаяся плоть… и некий толстый урод, нарушивший условия сделки.

39

Мы просидели в неподвижности, пока не кончился дождь. Самое долгое и самое мучительное ожидание в моей жизни. Наручные часы остановились (я никогда и не утверждал, что мои «Patek Philippe» – настоящие), а с ними, казалось, остановилось и время. Насквозь промокший, разбитый физически и потерявший всякую надежду, я погрузился в тупое оцепенение. Не испытывал ни голода, ни жажды, мной владели только холод и страх. Попросил разрешения включить обогрев, но блондин сказал: «Не надо». Ясное дело, идея ему не понравилась – парень давно созрел для холодильника.

Часа через полтора погода снова резко поменялась. Тучи уплыли за горизонт, будто с неба сдернули темное покрывало, и появилось солнце. Когда большая часть воды ушла в землю, блондин протянул мне ключ зажигания и сказал: «Заводи».

Плохо слушались застывшие конечности, ног я почти не чувствовал. Огляделся, с трудом поворачивая голову. Оказалось, что «патрол» стоит в каких-нибудь пяти метрах от дороги. Во время ливня я потерял ее из виду и не заметил, как съехал с обочины, а после этого еще некоторое время придерживался прежнего курса. Я приготовился к худшему, однако двигатель завелся без проблем.

– Поехали.

– Куда?

– Прямо.

Изрядно постаравшись, мне удалось выбраться на дорогу, вернее, на то, что от нее осталось. Переключать передачи с помощью укоротившегося рычага без ручки было очень неудобно. Травмированная нога напоминала о себе при каждом нажатии на педаль.

После получаса изматывающей езды я увидел знакомый покосившийся указатель.

Тот самый перекресток.

И те самые трупы.

При свете дня мертвецы выглядели аккуратно. Ливень смыл кровь, подсыхающая грязь замаскировала отвратительные подробности. Слабенькая надежда, что Йоост все-таки окажется галлюцинацией, развеялась в дым.