Хлоп-страна

Оба не отрывали глаз от экранов своих компьютеров, как будто опасались встретиться взглядами и разглядеть что-то неодобрительное в свой адрес.

У Пегги даже запястья зачесались от волнения. Это окончательно напугало её. С трудом скрывая панику, Пегги выключила ноутбук, собрала стопку бумаг – как много работы осталось недоделанной!

– Да я не знаю. Вообще-то у меня дома есть бутерброд, – неуверенно проговорила она, и в этот момент… Всевышний тихо выскользнул из здания и комната опять погрузилась в тишину.

На этот раз тишина была мирная и уютная, она позволила Пегги и Уинстону прийти в себя и успокоить дыхание. Сквозь тонкие, как бумага, стены библиотеки послышался шум автомобиля, покидающего церковную парковку. Уинстон снова почувствовал, что у него урчит в животе, его охватила неожиданная слабость. Обычно он старался питаться регулярно – давненько же он не пропускал ужин. Пегги вспомнила, что собиралась позвонить дочери; она любила делать это из Центра. Дочь жила в Нью-Йорке, в трёх часовых поясах отсюда, и сейчас звонить было уже поздно.

– Скажем нашему посетителю, что мы хотим закрыться в девять? – спросил Уинстон.

– Да-да, только сделайте это вы. Мне как-то неловко.

– Я тоже стесняюсь. – Уинстон удручённо вздохнул, но однако же поднялся со стула. Он подбоченился и потянулся, разминая затёкшие ноги. – Как необходимо человеку движение!

Пегги тоже встала и, следуя его примеру, потянулась. Потом нагибаясь, попыталась коснуться пальцев ног. Вместе они обошли копировальную машину.

– Центр закрывается через пятнадцать минут, пожалуйста, заканчивайте! – громко, чересчур громко объявил Уинстон у входа в зону чтения микрофильмов.

Он хотел было объявить часы работы на завтра, но остановился на середине фразы, потому что и он, и Пегги увидели, что все аппараты выключены, рулоны микрофильмов убраны, а закуток стоит пустым, как будто там никогда никого и не было.

Журналистская карьера (Пер. А. Нитченко)

«Оклендская пчела» поменяла формат и теперь становилась почти полностью виртуальной. Отправляясь на встречу с главным редактором Энджи терялась в догадках, что с ней будет: уволят ли её с должности внештатного сотрудника или, наоборот, наймут на полный рабочий день, а если наймут, то чем обернётся новая работа: благом или наказанием?

Главный редактор – невысокий, подвижный мужчина лет пятидесяти провёл Энджи в крохотный кабинет и сразу приступил к делу.

– Мы ценим ваше умение быстро работать, – начал он и замолчал, давая Энджи возможность выразить благодарность за оказанное ей доверие, что она и постаралась сделать как можно более красноречиво, не чураясь и лести. Уразумев, что её не уволили, как большинство сотрудников «Пчелы», Энджи испытала поистине тёплое чувство к этому человеку, своего рода подвижнику: сколько же мужества и воли требовалось на то, чтобы бесконечно выпрашивать спонсорскую помощь и клянчить взаймы во имя преображения допотопной издыхающей газеты в качественное онлайн-издание!

Выслушав благодарность, редактор кивнул и приступил к описанию обязанностей штатного сотрудника. Теперь ежедневно от неё ожидалось как минимум четыре поста на темы музыки, кино и культуры, плюс четыре репоста с комментариями по текущим событиям; раз в неделю четыре статьи объёмом не менее восьмисот слов, публицистическая колонка, три слайд-шоу или списков ссылок по категориям; и один раз в две недели развёрнутый очерк.

– И к сожалению, пока мы не в состоянии увеличить вам почасовую оплату.

– Спасибо, – сказала Энджи. – Я вам так благодарна за то, что вы даёте мне возможность профессионального роста.

Про себя она попыталась подсчитать, на какое количество часов только что подписалась, – при той ставке, что платили в «Пчеле», в окрестностях Сан-Франциско не прожить – но вслух из неё почти непроизвольно лилось:

– А вам не приходила в голову идея живого блога? Так многие делают, я могла бы посылать материал прямо с места событий, из галерей и концертных залов. Фото, аудиозаписи, подслушанные разговоры и всё в таком роде. – Какой-то злой дух дёргал её за язык.

«Всё же свалится на мою голову, – думала она, – с чего я так стараюсь? Меня уже приняли!» Но слова вырывались сами собой.

Редактор пожимал ей руку, а лицо его складывалось в нечто среднее между улыбкой и оскалом. «Намерения у тебя хорошие, – казалось, говорила эта ухмылка, – посмотрим, что время покажет. Множество голодных выскочек побывало здесь до тебя, – Энджи так и читала его мысли, – а только большинство из них не добежало до финиша!»