Хлоп-страна

Мы уже видели в интернете фотографию нашего ирландского пристанища, с блестящей входной дверью малинового цвета. Вечером посидели за очаровательной барной стойкой в только что пережившей ремонт кухне и бодро попировали, доедая сухарики и йогурт из авиа-пайков, а на следующее утро, в воскресенье, отправились по магазинам, где купили чистые носки, бельё и деловой костюм для Дрю. В полдень устроились в тёмном углу смахивающего на пещеру паба в даунтауне и позабавили бармена, заказав горячий пунш для меня и стаканчик «Бейлиса» для Дрю.

– Ирландские парни пьют виски или «Гиннесс», – съязвил бармен.

От сочетания алкоголя с джетлагом мы прямо-таки клевали носами, сидя на высоких стульях у стойки бара. Кто-то переключил телевизор на детский канал: три пузатых мультяшных автомобильчика спасали из глубин старинный фрегат и чинили его с помощью веток и мха.

– Тебе не кажется, что поблизости крутится лепрекон, он может выскочить из любого угла? – спросил меня Дрю.

– Ирландия – страна неограниченных возможностей, – ответила я.

За окном полил дождь.

В понедельник в 8.30 Дрю ушёл на работу. Компания производила оборудование для диагностики почечных заболеваний, что вполне соответствовало научным интересам Дрю. Ему было обещано достойное жалованье со всеми компенсациями, включая четырёхнедельный отпуск и ланчи в буфете фирмы. Пообещали даже оплатить наш переезд. В 9.45, когда я чистила зубы новой щёткой, собираясь выйти в интернет-кафе, позвонить в авиакомпанию по поводу нашего пропавшего багажа и посидеть за компьютером, поискать работу, – в дверь постучали. Это был Дрю.

– Что случилось?

– Ничего особенного, – заявил Дрю, стаскивая с себя тесноватый новенький пиджак. – Все сотрудники пакуют вещи. Работодатель обанкротился.

На середине его рассказа послышался новый стук. Это был сотрудник службы доставки. Три наших чемодана и два велосипеда поблуждали по миру и готовы были осесть на месте.

– Не помнишь, куда мы дели педали? – спросила я Дрю. Этот вопрос мучил меня от самого Сан-Диего.

– Помню, – ответил он. – Я оставил их в багажнике маминого грузовика.

Больные, больные, больные, ужасно больные дети (Пер. А. Степанова)

1. Джейк

Ребёнок болен. Каждый день, ближе к вечеру мама вывозит его на прогулку в парк, и он безвольно сидит в коляске, не улыбаясь, погружённый в себя, и зрачки его кажутся плоскими, абсолютно лишёнными глубины. Похоже, его мама не понимает, в каком он состоянии.

– Скажи дядям «здрасте», Джейк, – командует она, указывая на нас, когда мы проходим мимо.

Ребёнок совершенно безучастен, но мамаша этого будто не замечает.

– Он сонный сегодня, – объясняет она. – Это всё из-за погоды.

У последней на аллее скамейки она останавливает коляску, сбрасывает свой потёртый рюкзачок и вытаскивает пачку сигарет. Натягивает ребёнку на голову парусиновый капюшон, словно такой защиты достаточно, и принимается курить – одну сигарету за другой, одну за другой, быстро и непрерывно. Вся она выглядит как-то неряшливо. Волосы давно немытые, седеющие у корней. Татуировки на дряблой коже рук кажутся выцветшими. Спущенные петли на чёрных чулках. Она никогда не берёт ребёнка на руки, только однажды мы заметили, как она склонилась над сыном и вытерла ему нос краем своей мятой блузки.

Между собой мы решили, что ребёнок страдает аутизмом.

– Может быть, отдать его в какое-нибудь учреждение? – размышляем мы.

– Интересно, а как она зарабатывает на жизнь? И что у неё в рюкзачке?

– Дымит как паровоз… Наверняка пьёт, смотри, какие мешки под глазами.

– И наркотики, так ведь? Смотри, совсем высохла. А волосы? Спорим, метамфетамин?

– Никакой жалости к ребёнку. Она к нему совсем не притрагивается.

– Одеть как следует не может. Где, спрашивается, носочки? Где шапочка?

– Он даже не плачет – словно из детского дома.

– И коляска сломана. Вполне может вывалиться.

– Нужно, чтобы о нём позаботились, кому это положено делать. Позвонить, что ли, в социальную службу?

Выкурив пять-шесть сигарет – подумайте только, сколько это стоит! откуда она берёт деньги? – мамаша встаёт и катит коляску обратно. Ребёнок не издаёт ни звука.

– Джейк, скажи «пока», – командует она, когда они проходят мимо нас. – Кому-то пора уже в кроватку. Мама трудилась всё утро, она устала. Приятного вечера, господа!

Выражение лица у неё миролюбивое, словно она старается нас задобрить.

– Ваш ребёнок болен, – говорим мы ей вслед, – ему нужна помощь!

Она хмурится, словно наши слова приводят её в замешательство и, ускоряя шаг, почти бегом выкатывает коляску из парка.

2. Поздний ребёнок

Девочка была больна. Но те, кто этого не знал, видели только золотистые локоны, спелые груши щёк, складки на толстеньких ручках и ножках и принимались ворковать:

– Ах, какая миленькая!