Хоббит, или Туда и обратно

Они и не думали сражаться. Даже если бы гномы не были в таком состоянии, когда были даже рады плену, маленькие кинжалы было единственным оружием, что они обладали, могло быть слабо использовано против луков, из которых эльфы целили в птичий глаз в темноте. Посему они просто замерли и сели наземь в ожидании – все, исключая Бильбо, который натянул кольцо и скоренько отошел в сторонку. Вот почему когда эльфы выстроили гномов в одну линию, одни к одному и пересчитали их, они не нашли и соответственно не смогли сосчитать хоббита.

Они не ощущали и не слышали его походку, когда он следовал за светом факелов, когда они вели пленников в лес. Каждому гному завязали глаза, что было напрасно, ибо даже Бильбо с его острыми глазами не мог определить, куда их ведут и ни он, не гномы не знали, куда они идут и откуда. Все, что мог сделать Бильбо, это держаться факелов ибо эльфы вели гномов так быстро, как только они могли идти, ослабленные и вялые. Внезапно свет замер и хоббит выдвинулся во главу процессии до того, как она начала пересекать мост. Это был мост, который вел к через реку к парадному короля. Внизу текла быстрая и темная вода; а на дальнем конце были ворота, которые служили входом в высокую пещеру, на склоне, поросшем деревьями. Эти большие буки спускались прямо вниз, полоща корни в потоке.

Пленников протолкали через мост, а Бильбо колебался сзади. Ему не нравился вход в пещеру , но друзей он покинуть не мог и прошел наступая на пятки последним эльфам, прежде чем ворота короля с шумом захлопнулись за его спиной.

Внутри, проходы освещали факелами и эльфы напевали, маршируя по вьющимся, пересекающимся и издающим эхо проходам. Были они не похожи на гоблинские: они были меньше, менее заглубленные и наполненные чистым воздухом. В большом зале, с вырубленными из камня колоннами, на кресле из украшенного резьбой дерева, восседал король. Он его голове была корона из ягод и красных листьев, в честь наступающей осени. Весной он носил корону из полевых цветов. В руке он держал резной посох из дуба.

Заключенных привели к нему и хотя он глядел мрачно, однако велел своим людям развязать их, ибо выглядели они потрепанными и слабыми.

- Кроме того, здесь им не нужны веревки, - добавил он. – Отсюда не могут бежать через волшебную дверь те, кто был приведен сюда.

Долго и тщательно он выпрашивал гномов о их делах, куда они направлялись и откуда пришли, но узнал не намного больше, чем выудил из Форина. Они были раздражены и рассержены и даже не старались быть вежливыми.

- А что мы сделали, о король? – спросил Балин, который остался старшим. – Это преступление, потеряться в лесу, страдать от голода и даже и быть пойманными пауками? Пауки тебе что, ручные зверюшки или любимцы и убивание их тебя злит?

Подобные вопросы сделали короля еще злее, чем когда-либо и он ответил:

- Преступление - болтаться по моему королевству. Или вы забыли, что вы именно в моем королевстве и используете дорогу, построенную моими людьми? Не вы ли трижды преследовали и доставляли неудобства моим людям в лесу и разбудили пауков своими блужданиями и суетой? После всего этого переполоха я кажется имею право узнать, что привело вас сюда и если вы не скажите мне это немедленно, я брошу вас всех в тюрьму, пока вы вновь не обретете чувства и манеры!

После чего приказал заключить гномов в отдельные камеры и дать им воды и пищи, но не позволять им выходить из их тюрем, пока по крайней мере один из них не надумает поведать ему все, что ему угодно знать. Но он не сказал им, что Форин тоже был его пленником. И Бильбо был тем, кто об этом узнал.

Бедный мистер Беггинс – прошло очень много времени, что он провел один в этом месте, всегда скрываясь, не осмеливаясь снять кольцо, спя урывками, даже свернувшись в самом темном и дальнем углу, который только смог отыскать. Чтобы хоть чем-то заниматься, он слонялся по всем дворцу короля. Ворота запирала магия, но он все же мог иногда выбираться, когда был быстр. Компании лесных эльфов, иногда вместе с королем во главе, время от времени выбирались на прогулку или охоту или по другим делам в лесах или землях востока. В это время, если Бильбо был скор, он выскальзывал вслед за ними, хотя это было крайне опасным делом. Более чем единожды, его чуть было не захватывало дверьми, которые схлопывались вместе за последним эльфом: он не осмеливался замешиваться среди них из опасения обнаружить свою тень (хотя и была она слаба и расплывчата при свете факелов) или боясь быть сбитым и обнаруженным. И когда он не часто выходил наружу, то не чувствовал себя хорошо. Он не хотел оставлять гномов, ибо не представлял, куда пойдет без них. Он не мог держаться охотящихся эльфов все время, поэтому он не узнал пути из леса и мог жалко затеряться , когда наступал момент возвращения Снаружи он бывал особенно голоден, поскольку не охотился; но внутри пещеры он мог добывать пищу, воруя со склада или со стола, когда никого не было под рукой.