Хоббит, или Туда и Обратно

Они кинулись к нему, бросили веревку с крюком и вытянули толстяка на сушу. Он, конечно, промок до ниточки, но это еще было не самое худшее. Вытащенный на берег Бомбур спал, сжимая в руке крюк так крепко, что разжать его пальцы было невозможно. Как ни трясли его, как ни теребили, спал он беспробудно.

Они все еще стояли над ним, проклиная неуклюжесть этого недотепы и свою несчастную судьбу, оплакивая утрату лодки и потерю оставшегося на том берегу убитого оленя, как вдруг из лесного сумрака долетели отдаленные звуки рога и лай собак. Они замерли, прислушиваясь к шуму непонятной охоты. На круглой физиономии спящего Бомбура застыла глупая, бессмысленная улыбка.

Они все еще стояли неподвижно, когда совсем близко послышался треск веток и навстречу им на тропу выскочила белая лань, настолько же белоснежная, насколько черен был олень. Во мраке мелькнувшая лань казалась ослепительной вспышкой. Не успел Торин и ахнуть, как трое гномов выхватили луки и выстрелили. Ни одна стрела не попала в цель. Лань повернулась и исчезла в чаще так же бесшумно и неожиданно, как появилась. Напрасно гномы пускали стрелы ей вослед.

– Хватит! Прекратить! – закричал Торин, но было уже поздно. Возбужденные гномы расстреляли последние стрелы, и подаренные Беорном луки стали теперь бесполезны.

Путников охватило уныние, и с каждым днем оно все усиливалось и усиливалось. Они преодолели заколдованный поток, а тропа все так же вилась между деревьями, и Черный лес был по-прежнему мрачен. Если бы они знали о лесе чуть больше и сообразили, что неспроста появились поблизости охотники, то уже сейчас догадались бы, что приближаются наконец к восточной окраине и вот-вот, хватило бы только упорства и отваги, окажутся в светлом редколесье.

Но все это им было невдомек. Вдобавок приходилось тащить на себе тяжеленного Бомбура. Четверо по очереди волокли толстяка, а остальным досталась вся поклажа. Правда, день ото дня она постепенно легчала. Однако это не радовало: еды становилось все меньше и меньше. Лучше бы уж похудел толстый Бомбур, чем торбы с едой. И вот настал день, когда у них не осталось ни крошки еды и ни глотка воды. А в Черном лесу нельзя было найти ничего съедобного. Попадались лишь ядовитые поганки да непонятные растения с бледными листьями и отвратительным запахом.

Спустя четыре дня после памятной переправы стали все чаще попадаться прямоствольные буки, исчезли непроходимые заросли и в сплошном сплетении веток появились просветы. Путники было возрадовались, но лес по-прежнему стоял стеной, уходили вверх и таяли в зеленоватом сумраке бесконечные ряды стволов, будто колонны громадного мрачного зала. Чувствовалось легкое колыхание воздуха. Налетал даже слабый ветерок, шумел, посвистывал, но звук этот был какой-то заунывный. Ноги их утопали в мертвой листве, устилавшей землю плотным ковром осень за осенью бессчетное множество лет, над головами кружили жухлые листья нынешней осени.

Бомбур все не просыпался, и они уже изнемогали под тяжестью этой ноши. Время от времени откуда-то издалека доносился странный смех и непонятное пение. Смех не был похож на гогот гоблинов, а поющие голоса даже казались приятными. И все же от всего этого путникам почему-то было тревожно и неуютно, но они упорно шли и шли вперед.

На второй день пути тропа пошла под уклон, и вскоре они оказались в низине, поросшей могучими дубами.

– Неужто этот проклятый лес никогда не кончится? – не выдержал Торин. – Кто-то из нас должен влезть на дерево, попытаться просунуть голову сквозь густую листву и оглядеться. Поищем дерево повыше.

Конечно же этим «кто-то» был не кто иной, как Бильбо. Только он такой легкий, что под ним не подломятся самые тонкие ветки на верхушке дерева. Только он такой ловкий, чтобы протиснуться сквозь плотную крону дерева. Только он такой зоркий, чтобы высмотреть все вокруг. Одна закавыка – хоббит не умел лазать по деревьям. Но гномы подсадили его на нижние ветки громадного дуба, и бедняге ничего не оставалось, как карабкаться вверх. Он продирался сквозь густые ветви, и каждая норовила оцарапать его или ткнуть в глаз. Он корябался о кору и перепачкался с головы до ног, покрылся черными и зелеными пятнами. Он полз по голому стволу, где не за что было ухватиться. Он рисковал в любую минуту сорваться и грохнуться оземь. И наконец он добрался до самой верхушки. Но все время, пока лез, Бильбо только и думал о том, есть ли на дереве пауки и удастся ли ему спуститься вниз, не свалившись.