Хоббит, или Туда и Обратно

Но постепенно крики гномов удалялись и слышались все слабее и слабее. Вскоре, однако, хоббиту показалось, что эти отдаленные крики превратились в стоны и вопли о помощи. И вдруг все стихло. Бильбо остался один в полной тишине и темноте.

Никогда еще не был он так несчастен, но взял себя в руки и решил не бросаться тотчас на поиски, а подождать до утра. Бесполезно вслепую блуждать по лесу, выбиваясь из сил и не надеясь подкрепить их хоть малостью еды. Хоббит сел, прислонился к дереву и уже в который раз стал вспоминать свою далекую норку и чудесные кладовые. В его мечтах проплывали сочные ломтики ветчины, шкворчащая яичница, хлеб, щедро намазанный маслом. Вдруг он почувствовал какое-то легкое прикосновение. Нечто вроде крепкой липкой бечевки обвилось вокруг левой руки. Бильбо хотел было вскочить, но обнаружил, что его ноги туго оплетены. Он дернулся и упал.

И тут откуда-то сзади выполз огромный паук. Покуда хоббит был погружен в полудремотные мечтания, он опутал, оплел его своей липкой паутиной. Во тьме Бильбо видел только паучьи глаза, но ощущал, как быстро работают мохнатые лапы, виток за витком обматывая жертву отвратительными нитями крепкой паутины. Счастье, что Бильбо быстро опомнился. Еще минута, и он не смог бы пошевелиться, опутанный по рукам и ногам, и тогда паук впрыснул бы ему яд, как обыкновенной мухе. В отчаянии Бильбо стал брыкаться, отбиваться от мерзкой твари кулаками, как вдруг вспомнил про кинжал и выхватил его из ножен. Паук отпрыгнул назад, и хоббит успел перерезать путы на ногах. Теперь он мог драться. Паук, наверное, никогда не встречал «добычи» с таким странным жалом, иначе пустился бы наутек, не раздумывая. Бильбо не дал ему опомниться и ткнул кинжалом прямо в светящиеся глаза. Обезумевший от боли паук начал бешено прыгать, вертеться, лапы его судорожно дергались, будто в сумасшедшей пляске. Вторым ударом Бильбо прикончил его, а сам упал и надолго потерял сознание.

Очнулся хоббит уже утром. Серый и сырой лесной сумрак окружал его. Рядом с ним валялся мертвый паук. На клинке кинжала застыли черные пятна. Надо же! Это он, мистер Бэггинс, сам, своими руками в непроглядной темноте и без всякой помощи волшебника или там гномов убил гигантского паука! Бильбо вырос в собственных глазах. Да, он стал другим. Очень храбрым и необыкновенно свирепым, даже несмотря на пустой желудок. Хоббит вытер кинжал о траву и вложил его в ножны.

– Пора дать тебе имя, – обратился он к клинку. – Я назову тебя кинжал Жало!

Он встал и отправился на разведку. Мрачный и безмолвный лес окружал его. Прежде всего надо было разыскать друзей. Они должны быть где-то поблизости, если, конечно, не попали в плен к эльфам или кому-нибудь пострашнее. Бильбо понимал, что кричать небезопасно. Он долго стоял не двигаясь и прикидывая, в какой стороне тропа и в какую сторону отправиться на поиски гномов.

«Ох! Почему мы не послушались советов Беорна и забыли предостережения Гэндальфа! – сетовал он. – Вот мы и попали в беду! Мы? Эх, пока что я один-одинешенек!»

Наконец, прикинув и так и эдак, он припомнил, откуда прошлой ночью неслись крики о помощи. На его счастье, а счастье, заметим, пока сопутствовало ему, Бильбо не ошибся. Сообразив, что к чему, он пополз быстро, ловко и бесшумно. Хоббиты, как я уже не раз отмечал, движутся незаметно и бесшумно, особенно в лесу. Кроме всего прочего, Бильбо надел на палец кольцо. Потому-то пауки не услышали и не увидели его.

Он не спеша продвигался вперед, настороженно озирая дорогу. Впереди возникло странное черное пятно, черное даже для Черного леса. Будто здесь склубилась ночная тьма, которую не в силах рассеять даже дневной свет. Подкравшись поближе, Бильбо увидел, что это скрученная, спутанная, сплетенная кругами, рядами, узлами паутина. Тут он разглядел и пауков. Жуткие, огромные, они расселись на ветвях прямо над ним. Бильбо задрожал. Вдруг и кольцо не спасет, и пауки учуют его? Затаившись за деревом, он некоторое время наблюдал за пауками. В мертвой тишине и безмолвии леса явственно слышалось паучье шуршание. И тут хоббит понял, что эти мерзкие твари переговариваются между собой. Голоса их походили на шипение, скрип и тоненькое посвистывание, но он мог разобрать слова. Они толковали о гномах!

– Нешуточная была схватка, но дело того стоило, – сказал один. – До чего гадкая толстая у них шкура. Но, готов поспорить, внутри они сочные.

– А повисят немножко, будут еще вкуснее, – прошипел другой.

– Надолго оставлять тоже нельзя, – вмешался третий. – Они и так не очень жирные, а болтаясь, и вовсе жирок не нагуляют.

– Убить их, и весь разговор, – проскрипел четвертый. – Прикончим, и пусть повисят мертвые.

– Да они уже готовенькие, могу поспорить, – снова проговорил первый.

– Проспоришь! Я видел, как один сейчас дергался. И яд не помог. Идем покажу.