Хоббит, или Туда и Обратно

Вы быстро скользите по темной реке,
Туда, где в туманном, седом далеке
Знакомые земли издревле лежат.
Не скоро придется вернуться назад.
Глубокие норы, высокие горы
Сменяют родные степные просторы.
Густою стеной вырастают леса,
Зловещей завесой закрыв небеса.

Плывете по водам неспешной реки,
Где шепчут о чем-то в ночи тростники,
Где клочьями виснет туман голубой
Над сонной зеленой болотной травой
И звезды ночные трепещут на дне,
Как будто в небесной плывут глубине.
Озера и горы неслышно твердят:
«Не скоро, не скоро вернетесь назад!»

Навстречу рассвету сквозь темень и вьюгу
Стремитесь вы к Югу, и к Югу, и к Югу!
Туда, где холмы расцветают садами,
Туда, где долины пестреют стадами,
Туда, где под ветром колышется луг.
На Юг вы плывете, все время на Юг!

И вот уже последняя бочка катится к люку! В отчаянии Бильбо, бедный маленький хоббит, ухватился за нее и полетел в бездну. Плюх! Он упал в холодную темную воду. Бочонок накрыл его сверху.

Бильбо цеплялся за крутые скользкие бока вертящегося в воде бочонка, карабкался наверх, будто тонущая крыса, но каждый раз соскальзывал и начинал все сызнова. Бочка была пустой и легкой, как пробка. Под его тяжестью она переворачивалась и норовила потопить несчастного пловца. Уши хоббита были залиты водой, но он слышал, как эльфы наверху, в погребе, подхватили песню:

Вы быстро скользите по темной реке
Туда, где в туманном седом далеке
Знакомые земли издревле лежат.
Плывете вперед – и вернетесь назад.

Внезапно крышка люка с грохотом упала, и голоса эльфов смолкли. Теперь он плыл сквозь темный гулкий туннель в ледяной воде, а вокруг только бочки, бочки и бочки. И хотя где-то внутри них сидели друзья, хоббит чувствовал себя одиноким и заброшенным.

Вскоре впереди высветлилось серое пятно. Бильбо услыхал скрип подъемной решетки. В низкий проем каменной арки увлекаемые сильным течением, устремились сразу все бочки. Они теснились, толкались, громоздились одна на другую, будто бы норовя раздавить хоббита. Бильбо изо всех сил отталкивался, кувыркался, брыкался. Постепенно бочки проскальзывали под сводом арки и выплывали на простор реки. Хоббиту так и не удалось оседлать свою норовистую бочку, и он уцепился за нее мертвой хваткой. И это оказалось удачей, ибо даже при его малом росте, даже распластавшись на покатом боку бочки, ни за что бы ему не протиснуться под каменным козырьком, ощерившимся зубьями решетки.

Вместе со своей бочкой Бильбо выскользнул на открытый речной простор. Теперь они плыли по реке под нависающими ветвями деревьев. Бильбо прикидывал, как сейчас чувствуют себя гномы и не просочилась ли внутрь бочек вода? Одни бочки быстро исчезли из виду, а другие, наполовину погруженные в воду, тяжело покачивались на волнах рядом с Бильбо. И он догадался, что в них-то и сидели гномы.

«Надеюсь, я плотно пригнал крышки», – беспокоился Бильбо.

Впрочем, очень скоро хоббиту стало не до гномов. Приходилось думать о том, как бы самому не пропасть. Ему удавалось задирать повыше голову, чтобы не захлебнуться, но промокшая одежда тянула на дно, а холод пробирал до костей. Бильбо еле держался на плаву и понимал, что долго не протянет и наверняка утонет. Может, стоит рискнуть, отцепиться от бочки и попробовать доплыть до берега?

На счастье, вереница бочек попала в водоворот, их закрутило и потащило в сторону. Одна бочка зацепилась за невидимую корягу. Другие, налетев на нее, остановились и сгрудились вблизи берега, где течение было послабее. Бильбо не растерялся и, воспользовавшись заминкой, вскарабкался на свою бочку. Он буквально влип в нее, распластался, раскинув для равновесия руки и ноги. Его обдуло холодным осенним ветром, но он казался сносным по сравнению с ледяной водой.

Вскоре течение сдвинуло бочки, и они вновь поплыли вперед, медленно поворачиваясь и качаясь на волнах. Как и опасался Бильбо, удержаться на бочке оказалось трудно. Однако хоббит был легкий, а бочка большая и тяжелая. К тому же она протекала, и набравшаяся внутрь вода не позволяла бочке переворачиваться. И все же плавание на бочке напоминало скачку верхом без стремян и уздечки на пузатом норовистом пони, который то и дело пытался скинуть всадника и покувыркаться в траве.