Холодные зори

Вскоре и бурлаки начали подниматься, лениво натягивая на плечи свои лямки. Барка с усилием, сначала покачиваясь на месте из стороны в сторону и поскрипывая канатом, трущимся о железную скобу, тихо двинулась вперед против течения Десны, держась ее правого берега.

Григорий лямки не надевал. На его обязанности было, шагая прямо по воде, следить, чтобы канат не путался в сучьях ломаемых кустарников, отводить его от берега, если низко опускались сюда большие деревья, которые походя не сломать, а канат можно увязить так, что впору его рубить в этом месте. Работенка была не из лучших, но все-таки не лямку тянуть. И на том спасибо парням и хозяину!

И хотя шли вверх до пристани более трех дней, все же Маринка с Григорием должны были две ночи еще провести на берегу возле перевоза, ожидая Прохора, который и прибыл за ними на своем безотказном Лыске к ранее условленному сроку.

Гриша сильно кашлял. Внутри у него все горело, страшно ломило спину, ноги, плечи и грудь. Бурлацкое «рукомесло» не всяк вынесет. Три дня, которые он шел с канатом, на всю жизнь запомнились ему. Совершенно больной и измученный, но искренне довольный, что одержал победу над сестренкиным недугом, привез он ее на Прохоровой бричке домой.

Маринка порозовела, глаза стали веселыми, а настроение ровным и спокойным. Теперь она многое видела по-новому и смело вошла в дом.

Они долго стояли, крепко обнявшись, с Фросей, словно только что встретились впервые, не скрывая друг от друга непрошеных слез.

А когда поправился и Гриша, в семье, казалось, снова надолго установился добрый и мирный покой.

Нередко теперь можно было наблюдать, как Фрося сидит в кресле, а Маринка примостилась рядом на двух стульях, поджала под себя ноги, положив голову на теткины колени. А та костяным частым гребнем расчесывает длинные, волнистые, светло-каштановые с золотистым отливом, пышные волосы племянницы и тихо напевает.

Григорий уже давно привык к тому, что все силы и способности отдавал работе. Его ценили за безотказность, большую сноровку. Он мог сам встать за станочника на фрезерный или сверлильный, умел сделать любую деталь и на зуборезном и на токарном или строгальном станках. Но он еще и учил хорошей работе других, помогал мастерам в точном расчете технологии изготовления деталей, подсказывал, как лучше и полнее использовать особенности того металла, который поступал на обработку.

Но сейчас, когда после бурлацкой трехдневки его здоровье сильно пошатнулось и давний недуг — легочная чахотка — вдруг резко обострился, Григорий работал с большим напряжением, что называется, «на износ». И домашние хорошо понимали — долго такая равномерно-однообразная и внешне для них благополучная жизнь продолжаться не может. Тем более в ту суровую для России годину кровопролитной и явно заранее проигранной войны с Японией.

По ночам теперь не только Фрося, но и Маринка горько плакала от страшных мыслей о безвестной судьбе заброшенного на холодные поля далекой Маньчжурии дяди Митяя, а прислушиваясь к тому, как лютая болезнь — чахотка — терзала Григория (брат подолгу и надрывно кашлял, курил, пил воду и, видно, за всю ночь почти не смыкал глаз), сострадала его мучениям, догадываясь, что не от одной болезни своей не спит Григорий: и его беспрестанно гложет печаль по тысячам и тысячам понапрасну загубленных жизней в этой несправедливей и такой ненужной и жестокой для России войне. Ефросинья Силантьевна теперь также думала не только о Дмитрии, о его нелегкой солдатской доле где-то там, на краю земли, тревожась за его жизнь. Фрося не могла не видеть, что заботы о семье, каждодневная напряженная работа и даже редкие часы вечернего отдыха в кругу друзей не оставляют вовсе никакого времени Григорию на то, чтобы подумать о себе, серьезно заняться лечением. А болезнь все более и более подтачивает его силы. Да разве уговоришь его, тощего, бледного, с синяками под глазами — краше в гроб кладут! — заняться собой, хотя бы поехать в Брянск к врачу? Фрося знала от матери своей хорошее народное средство против чахотки. Весной, когда молодые сосенки пустят новые побеги, надо собрать их побольше, сделать из них крепкий, пахучий настой и пить его вместе со смальцем. Да уж больно далеко до весны. Еще и зима-то как следует не наступила.